Сибирские огни, 1955, № 2

«Дёрнула меня нелёгкая сесть в первый ряд...» — Энергосбыту, невзирая на протесты колхозников, отвёл десять гек­ таров земли. — Векшина пригибала палец за пальцем, пока не сжала все в кулак. — Там — чужие посевы, там — огороды. Колхозники не зря про­ звали свои поля больными оспой. А в болезни виноват Забалуев. «Всё разузнали,— вздохнул Сергей Макарович, опуская голову.— От Огнёва! У него язык длинный. Законником себя показывает!» — В связи с Забалуевым,— продолжала Векшина,— нельзя не вспомнить Неустроева. Захотелось ему покататься на сером иноходце — Забалуев готов удружить: «Бери лучшего коня! Езди...» Районная пар­ тийная конференция, как вы знаете, Неустроева «прокатила на вороных». А крайком взял его под опеку. — Векшина бросила взгляд на Желнина.— Нарушителя перевели на другую работу. И на этом всё кончилось. Софья Борисовна назвала ещё несколько председателей, которые тоже за бесценок отдавали скот своим «дружкам» из хозяйственных ор­ ганизаций. Пот на лице Сергея Макаровича высох. Он шепнул Шарову: — Слышал — не я один: все так делали. — А может и не все,— возразил Павел Прохорович. — В войну тебя не было здесь. Не знаешь ты! А я, как гово­ рится... Векшина опять взглянула в сторону Желнина. — Работники крайкома не помогли нам понять наших ошибок, не помогли призвать к ответственности зарвавшихся хозяйственников, пока не указал на это Центральный Комитет партии. Забалуев толкнул соседа локтем: — Вот видишь — даже крайком недопонял! А я что?.. Я комвузов не кончал... ' — Тут дело не в образовании, а в совести,— заметил Шаров. — При существовавших порядках, вернее беспорядках, для жуликов и проходимцев ворота были широко открыты: спокойно, среди белого дня выноси колхозное добро! — Векшина твёрдо хлопнула ладонью по три­ буне.— С этой минуты всюду надо повесить замки, заделать щели, а жу­ ликов и проходимцев привлечь к ответу. Вот так! Из глубины зала передавали бумажку. 'На согнутом вдвое большом листе написано: «В президиум». Записка необычная, и Шаров, — ой, лю­ бопытный! — слегка приоткрыл её. В середине — рисунок! Глянув на него, Павел Прохорович едва сдержал усмешку; листок передал Сергею Мака­ ровичу: полюбуйся! А там — такое, что захотелось вскочить и крикнуть: «Ишь, нашёлся зубоскал!.. Не понимает, что идёт собрание, обсуждает­ ся важный вопрос...» На бумажке был нарисован громоздкий человек, с большой голой, как тыква, головой. И это — он, Сергей Забалуев?! Там названа артель, даже село упомянуто. Он забавно кидает в руки, протянутые к нему со всех сторон, поросят и гусей. А внизу — стишонки: — Эй, дружки!.. Налетайте! Кому что надо — забирайте! Обиднее всего — эти слова. Ведь — неправда! Не кричал он так... Дрожащими пальцами Сергей Макарович согнул лист в несколько раз, подошёл к оркестровой яме и, размахнувшись, с таким ожесточением бросил на сцену, что бумажный комок перелетел бы через головы членов президиума, если бы не поднялся Штромин да не поймал его в воздухе. Лучше бы — кто-нибудь другой. Этот обрадуется —- Забалуева прохвати­ ли!— и покажет всем... Вон разгладил бумажку, посмотрел, качнул го­