Сибирские огни, 1955, № 2

4 Пшеничка пшеничке — сестра. Но сёстры в большой семье разные. У одной колос будто из красной меди отлитый, у другой —■бронзовый, у третьей как бы задымленный, у четвёртой — белый, что твоя слоновая кость... И в каждом колосе разное зерно. И калачи из него разные по вкусу... С молодых лет Трофим Тимофеевич присматривался к пшеничке да выбирал, какая получше уродится на Чистой гриве. А в начале двадцатых годов он стал получать от института растениеводства посылки с новыми сортами. Самый урожайный и скороспелый сорт он размножил; вступая в колхоз, сдал отборных семян на семь гектаров. Сейчас ту пшеницу се­ ют во всём районе: агроном Чесноков пять лет испытывал её, и она неиз­ менно оказывалась на первом месте. Успех подбодрил Трофима Тимофеевича. У него появилась заманчи­ вая думка — вывести такую пшеницу, которая не поддавалась бы сухове­ ям и в самые жаркие годы приносила бы хороший урожай. Выращивая в своём приусадебном саду и усатую, и голоколосую, и твёрдую, и мягкую пшеницы, он начал скрещивать отдалённые по своему происхождению сорта. Но жирная почва, издавна приготовленная под избалованные за­ ботой огородные и садовые культуры, оказалась непригодной, и Трофим Тимофеевич перенёс опыты в колхозный сад, где для этой цели пригодил­ ся сухой склон сопки, открытый всем знойным ветрам, налетавшим из раскалённой степи. Верунька по молодости как-то сказала ему — зачем он горбится над этими грядками? С него хватит забот о яблонях. — Мне одной тропки мало — душа зовёт на вторую,— ответил он.— В молодые годы ездил я проводником с профессором. С географом, кото­ рый ледники изучал. Вместе подымались на горы. Вот идём: гора — вы­ сокая, трудная, красоты неописуемой,— налюбуешься вдоволь, и уже ду­ маешь — на всю жизнь. Больше не поманит. Не будешь сердце утруж­ дать восхождением. А красоты, однако, и на равнине достаточно, ежели у человека душа для неё открыта. Но как только поднимешься на самую вершину да глянешь вокруг на другие горы, высокие, загадочные, так сразу об усталости забудешь,— в голове одно: торить новые тропы, по­ беждать вершину за вершиной! Спустишься с покорённой горы, перено­ чуешь в долине, а утром — снова в поход... Не забудется то лето!.. Грядок в саду всё прибавлялось и прибавлялось. Одну Дорогин от­ вёл для ячменя. Ему хотелось вывести ячмень без жёсткой плёнки, в ко­ торую запрятано зерно, и он стал скрещивать его с пшеницей. Это долго не удавалось. Пришлось несколько раз менять сроки посева, а когда он добился одновременного развития обоих видов — ячмень не принял пше­ ничной пыльцы и осенью, словно камыш сухой листвой, шумел пустыми колосьями. Четыре года Дорогин терпел неудачу и только на пятом ему удалось окрутить упрямца; ячмень дал гибридные семена, покорно сбросил жёст­ кую одёжку. Особенно было приятно, что гибрид унаследовал скороспе­ лость. Но он был усатым, а Дорогин стремился вывести голоколосый. — Побрить тебя надо, голубчика! — погрозил пальцем, стоя у гряд­ ки.— Обязательно побрить. Он присматривался к каждому колосу. Может быть, наследственные качества голоколосой пшеницы где-нибудь проявились сильнее? Может быть, удастся найти хоть одну безостую чешуйку?.. На колхозных собраниях Дорогина попрекали: от его опытов нет прибытка! И Забалуев, в один из своих приездов в сад, направился пря­ мо к делянкам. Трофим Тимофеевич издалека видел: у первой грядки его