Сибирские огни, 1955, № 2

резкость этого впечатления не наруша­ л а . Она всегда была ответной и более обоснованной, чем выкрики злой толпы. Мы, советские его товарищи, в тот ве­ чер сидели около Маяковского, за его •спиной. Перед Владимиром Владимиро­ вичем стоял маленький стол. На нём графин воды и стакан... У меня от вол­ нения пересохло в горле. Я протянула руку, чтобы налить себе воды. Влади­ мир Владимирович быстро, слегка от­ странив меня, налил воду в стакан и, подавая его мне, сказал: — Я подаю воду замечательной со­ ветской писательнице. Приветствуйте её! Я уверена, что во всём многолюдном собрании о моём творческом существова­ нии знали только представители редак­ ции «Юманите», где начался печатанием перевод моей повести «Перегной». Дру­ гие переводы моих произведений на •французский язык появились позднее. Но так властен был голос, приказавший меня приветствовать, и так силён авто­ ритет приказавшего, что раздались ап­ лодисменты. Но тут же послышался смех и какой-то женский возглас: — А где она? Её не видно... Пусть встанет повыше... Маяковский ответил: — Сейфуллина достаточно высоко стоит на собрании своих сочинений. Снова аплодисменты, смех, шум от­ дельных восклицаний. Едва сдерживая слёзы , я сказала: — Владимир Владимирович, как вам не стыдно... — Оставьте, Сейфулинка... Мне это надо. «Сейфулинкой» он стал меня звать ещё в Берлине, находя, что это слово короче моей фамилии и больше подхо­ дит к моему маленькому росту. Мне нравилось, когда он так называл меня. В его устах это слово звучало для меня ласкательно, как «ягодка». Но в опи­ сываемый момент я подняла на него огорчённые и недружелюбные глаза, встретил^ его взгляд. Я никогда не ви­ дела замученного людьми орла. Но мне кажется, что у него должны быть имен­ но такие глаза. Маяковский устал от лю­ бовного и враждебного внимания. Ему было необходимо хоть короткое пере­ ключение такого острого внимания на кого-нибудь другого... Вечер продолжался. Всё менее слыш­ ным становился враждебный ропот, всё громче звучали голоса друзей. Из кафе Маяковский вышел, окружённый такой восторженной охраной, что немедленно отступил с площади отряд конной поли­ ции. И на площади Парижа я услышала такую же громкую хоровую декламацию, в какой когда-то, в Москве эпохи воен­ ного коммунизма, участвовала сама: — Кто там шагаот правой? Левой! Левой! Левой!..