Сибирские огни, 1955, № 2

А дома её уже ждала Скрипунова со свёртком на коленях. — Посчастливилось нам с тобой, девуня,— заговорила любезным тоном, словно между ними не было никакой размолвки. — Сегодня в го­ роде покрывала продавали... ох, и хороши! Так я уж... на твою долю... не кровать будет, а загляденье! Вере хотелось иметь голубое покрывало, но она не могла простить Фёкле её базарных отлучек и замахала руками: — Ничего я не возьму... Нет, нет... — Д а ты хоть одним глазком погляди. Полюбуйся!.. — Даже не развёртывайте. — Ну, как хочешь. Дело твоё, — обиделась Фёкла. — Я хотела удружить тебе, как лизаветиной подруженьке. Она встала и, собираясь уходить, сказала: — Про тот разговор я не поминаю. Завтра выйду на работу и опять сроблю за двоих. Вот увидишь! — Она похлопала по свёртку. — А по­ крывалу найду местечко. Люди спасибо скажут. Утром пришли в сад школьники младших классов (старшие работа­ ли в поле) в сопровождении учителей. А через день, в воскресенье, на сбор яблок вышли служащие. Впереди шёл Семён и, слегка склонив го­ лову, как бы прислушиваясь одним ухом, играл на аккордеоне, дорогом инструменте с перламутровыми крышками и розовыми мехами. Р аз­ говор он начал с упрёка: — Зря не сказала мне — я давно бы привёл народ! — пальцы его пробежали по ладам. — Мой агитатор сильнее всех! А ты загордилась. — Напрасно так думаешь, — с достоинством ответила Вера. — Д е ­ ло не в гордости. — Сегодня папашка хотел всех служащих забрать в поле на вос­ кресник, — продолжал Семён, — а я вышел, заиграл, и люди потянулись за мной! Красота! Шагая по-хозяйски широко, он вошёл в дом, поставил аккордеон на письменный стол и спросил: — Это рабочее место твоего профессора? Вера промолчала. — Ты обратно чем-то недовольна? Она была недовольна многим: и тем, что он, вернувшись домой, две недели пропьянствовал со своими сверстниками, и тем, что не выходил на работу в колхоз, и тем, что с первого дня стал уклоняться от прямых ответов на её беспокойные вопросы. Но больше всего она досадовала на себя: ждала его. А зачем?.. И лучше бы сразу, ещё в городе сказать бес­ поворотно: «Всё между .нами кончено. Я ошиблась...» Не смогла вымол­ вить этих слов. А когда проплакалась— совсем размякла, даже пожале­ ла его: все годы он думал о ней, надеялся на неё... И напрасно пожалела. С каждой новой встречей всё острее и острее испытывала холодную на­ сторожённость, готовую уступить место полной отчуждённости. А во всём виноват он. Только он. Вот и сейчас... Зачем-то назвал отца «про­ фессором». В первые секунды она была просто ошарашена глупой иро­ нией и не смогла открыть рта для ответа, теперь почувствовала себя обиженной. Прав отец, что не спрашивает о нём. в письмах, будто нет возле неё этого грубого человека, думаюп&го и заботящегося только о своих удобствах в жизни. Семён заглянул в ящичек, стоявший на столе отца, и хмыкнул: — Микроскоп?! Яблоки старикан рассматривает, что ли? Не зря я назвал профессором! — Захлопнув ящичек,' повернулся к В ере.— А яблоки, понимаешь, лучше пробовать на зуб — не ошибёшься! Вдруг он раскинул руки, словно косую сажень, и проговорил с не­ доброй усмешкой: