Сибирские огни, 1955, № 1

соседнего дома, отправлялась к Забалуевым, с порога низко кланялась Матрёне Анисимовне и осведомлялась: — Сам-то дома? Не убежал ещё по колхозной домашности дела справ­ лять? Вот хорошо, что я застала его. — Она садилась на широкую лавку, выкрашенную охрой, и, похлопывая пальцами по коленям, начинала гром­ ко рассказывать. — Слышала, соседушка, что про твоего говорят в дерев­ не? Хорошее. Только хорошее. В какую пору к председателю ни толкнёшь­ ся — дома нет. Когда он спит — неизвестно. Раньше первых петухов встаёт. А по колхозу носится, как вихорь... — Ой, не говори, Силантьевна — сокрушённо отзывалась Матрёна Анисимовна. — Я уж стала забывать, какой он есть. Целыми днями не вижу его, матушка моя. В обед прибежит, быстренько наглотается и — опять след простыл. Ну, в его ли годы так здоровье растрясать!.. Заслышав разговор, Сергей Макарович вставал с постели и, сладко позёвывая, появлялся на пороге горницы. — Опять обсужденье затеяли, — упрекал женщин, почёсывая воло­ сатую грудь. — А ты прислушайся, что добрые люди говорят, — советовала Матрёна Анисимовна. —Маленько переменись... — Меняться не обучен. Какой есть, таким и жизнь проживу. Забалуев шёл к старому, оставшемуся от прадеда, чугунному умы­ вальнику, подвешенному на ремешке над большой деревянной лоханью, набирал воды в широкие пригоршни и, поплескав на лицо, утирался поло­ тенцем, висевшим тут же на деревянном крючке; повернувшись к соседке, спрашивал: — Ну, полуночница, опять пришла про дочь балакать? — Про неё. Про Лизаветушку, Макарович, — отвечала Скрипунова и начинала убеждать, что нехорошо зимой девок морозить в степи. — Я тебе сообщал — девки сами рвутся в поле. Им, как говорится, интересно высокий урожай получить. Забалуев быстро надевал полушубок и, предупредив жену, что завтра­ кать забежит на рассвете, уходил из дома. Сегодня Фёкла Силантьевна завела разговор издалека: • — Ночь-то долгая, — думы в голове, вроде комариков, толкутся... — Про кого же ты думала, соседка? — спросил Сергей Макарович и улыбнулся. — Наверно, про Лизавету? — Про всех растревожилась. Садовод на ум пал. Лежу и сама с со­ бой разговариваю: «Председатель у нас об народе заботливый— пожа­ леет старика, вроде как своего человека...» — А что такое? Стряслось что-нибудь? — А то, что — старость не радость: годы уходят — силушку уносят. — Трофим сам виноват: родной сын зовёт жить к себе, а старик не едет. — И не поедет в город. Он ведь к саду-то своему, как есть припаян­ ный. А ты старику облегченье дай. Зачем дочку на конопле держишь? Она у него — одна. В садоводческих делах разбирается, в огородных — тоже. И подружек научит. Перебрось девок в сад. Вера будет пособлять отцу. — Ишь ты! Придумала что! — покрутил головой Сергей Макаро­ вич. — Нет, я семейственности не допущу! — Она — девушка умная, — продолжала нахваливать Скрипунова, присматриваясь к Забалуевым. — Ума у неё даже больше, чем надо, — разоткровенничался Сергей Макарович. _ — А ты что1, ейный ум на весах взвешивал? — упрекнула Матрена Анисимовна. — Помолчал бы об этом.