Сибирские огни, 1955, № 1

г — Не знаю, — ответила она. — Партия даст работу. — Отдохнуть бы тебе у нас надо. — А у тебя дом отдыха есть? Не успел построить? Так куда же ты приглашаешь отдыхать? Сменив шутливый тон на серьёзный, Векшина продолжала: — Не об этом надо нам думать... И мне не до отдыха... Я осталась одна... — Она вздохнула. — Больше работы — меньше дум о прошлом... Из приёмной вышла девушка и сказала Забалуеву и Шарову, что Неустроев ждёт их. С первым секретарём райкома Шаров виделся всего один раз, когда приходил вставать на партийный учёт, но уже многое слышал о нём от коммунистов. В Луговатке припоминали его грубый административный тон. Не раз случалось, что их колхозу после завершения хлебопоставок, вручался новый повышенный план, и Неустроев требовал выполнения ^ этого плана. По его настоянию приходилось давать отстающим соседям «взаймы без отдачи»: весной — семена, зимой — сено и солому. Но Забалуев был о нём другого мнения. Он считал, что с Неустрое­ вым «можно ладить» и нетрудно избежать его излишних требований. Хлеб Забалуев сдавал с хитрецой: первую квитанцию всегда получал он. И первые снимки красных обозов, появлявшиеся в газетах, были из Глядена. И районные сводки, до поры до времени, начинались с «Колоса Октября». Но к концу уборки колхоз сразу оказывался на последнем месте и только накануне завершающего дня снова вырывался на первое. Благодаря этому у них и семена оказывались засыпанными раньше всех других артелей, и трудодень всегда был хоть на десять граммов, но выше, чем у соседей. А требовательность некоторых районных работников Забалуев смягчал тем, что во-время «подбрасывал» по «сходным ценам» муки, мяса или овощей. Добрые отношения с Неустроевым у него укре­ пились после того, как он привёл на двор райкома коня и сказал: — Езди, Николай Васильевич, да не поминай колхоз лихом. И лиха с тех пор не видел. Сейчас, наскоро простившись с Векшиной, Сергей Макарович пер­ вым двинулся в кабинет секретаря. Прошагав мимо длинного стола для заседаний в глубину комнаты, где в простЬрном жёстком кресле сидел сухолицый человек в старомодном френче, какие часто можно было видеть на партийных работниках лет двадцать назад, Забалуев плотно уселся на стул, широко расставив ноги, обутые в добротные чёрные валенки. Шаров прошёл по другую сторону стола и, остановившись у край­ него стула, сдержанно поздоровался. — Садись, — пригласил Неустроев, достал портсигар, предложил папиросу Забалуеву, взял себе, а на Шарова махнул рукой.— Ты, помнится, не куришь... Выпустив дым в потолок, посмотрел на того и другого. — Векшину видели? Тоже вернулась... Одним работником больше. А я, по правде говоря, не ждал её приезда. Я бы на её месте уехал в дру­ гой край, — тут всё напоминает и о муже, и о сыне, — но она, представьте себе, даже поселилась в своей прежней квартире... — Она, что, приходила на учёт вставать? — Зачем ей к нам на учёт? Живёт в городе. Пусть встаёт в каком- нибудь из городских райкомов. Заходила просто поговорить. I Неустроев взглянул на часы и быстро ткнул папиросу в чугунную пе­ пельницу, похожую на капустный лист. — Рассказывайте. Только с уговором — коротко, по» пунктам. Через пятнадцать минут у меня — бюро. И вопрос, знаете, очень важный — от­ чётно-выборная кампания партийных органов. Скоро будем отчитываться