Сибирские огни, 1955, № 1

стволов деревьев. Высокие кроны тополей, казалось, висели в воздухе. Они виднелись справа и слева, и Вера поняла, что находится на аллее, ведущей в глубину сада. Ломая корку сугроба, она уходила всё дальше и дальше от избушки. Тополя! Наверно, полтора десятка лет стоит эта живая защита — летом оберегает сад от суховеев, зимой задерживает снег и заставляет ложиться толстым и ровным слоем. Под защитой тополей отец Васи посадил яблони. Парень помогал ухаживать за ними, а потом, проводив отца на войну, всё взял на свои плечи. Любовью, заботой, трудом взращён этот сад. Позёмка утихла. Надолго ли? Окружённая лесной защитой, белая равнина справа походила на большой разграфлённый лист бумаги — над поверхностью снега виднелись веточки густо посаженных кустов. — Вишня! — отметила Вера и хлопнула руками, словно обрадова­ лась находке. — Степная вишня! А там — Песчаная! Интересно, какой у них бывает урожай?.. Вере хотелось дойти до квартала, где росли яблони, но там снег был ещё глубже, и она пошла назад к избушке по своим следам. Ветер, будто ненадолго отлучившись, торопливо вернулся, снова загудел и завыл в ветвях деревьев, пригнал лохматые тучи, едва не ка­ савшиеся земли, и в воздухе опять закружились белые хлопья. От из­ бушки кричали девушки. Вера отзывалась, но шла не спеша. Даже в непогожий зимний день ей было приятно пройтись по саду, выращен­ ному знакомым человеком. 8 В селе всю ночь не сомкнули глаз. Мужчины за околицей стреляли из ружей, женщины били в тазы и вёдра. Игнат Скрипунов давно отма­ хал руку, и его сменил у звонницы плечистый кузнец. Он принёс молот и со всего плеча наносил удар за ударом: звон — на всю округу! Матери перебегали из двора во двор, на пороге спрашивали: «Ваша не вороти­ лась?» — и начинали причйтать. В эту ночь припомнили всех, кого в минувшие десятилетия захлестала в поле непогода. Трофим Тимофеевич Дорогин то и дело выходил во двор и прислу­ шивался. Снег набивался в его широкую и волнистую белую бороду, в густые волосы, вздымавшиеся седой шапкой над высоким лбом. Он стоял на морозе до тех пор, пока не выбегала Кузьмовна, щупленькая женщина с морщинистым лицом, дальняя родственница, на которой лежали все заботы по дому. Заслышав её беспокойные шаги, Трофим Тимофеевич, предупреждая крикливые упрёки, будто бы он не заботит­ ся о своём здоровье, поплотнее закрывал грудь полами тулупа и спешил вернуться в дом. Кузьмовна, как могла, старалась успокоить его: — Воротится наша Верочка, — говорила. — Чует сердце — воротит­ ся касаточка. А сама пряталась на кухне и беззвучно плакала. Трофим Тимофеевич, ссутулившись, медленно шагал по комнате, и длинные полы распахнутого тулупа волочились возле ног. Вот он по­ стоял у окна, молча опустился на стул и так уронил большие жилистые руки на стол, что в лампе подпрыгнул острый язычок огня и в доме запахло керосиновым дымком. Старик сидел недвижимо, на его голове, в пушистых бровях и боро­ де таял снег, и крупные капли, падая, разбивались о клеёнку. Он любил Веру сильнее, чем сыновей, даже больше, чем Анатолия,