Сибирские огни, 1955, № 1

И все посмотрели на Веру. Та, качнув головой, поспешила ответить песней: Много звёздочек на небе, Но одна светлее всех... Голос дрогнул. В душе она упрекнула себя — зачем, зачем необду­ манно запела эту частушку? Лучше бы начать другую, но подруги дружно подхватили припев, и Вера, вскинув голову, продолжала петь громко: Много мальчиков на свете, Но один милее всех. Катя и Тася пели в унисон с нею, а Гутя, решив — ради забавы — из­ менить конец частушки, громко выкрикнула: Но Семён милее всех. Вера шлёпнула её по плечу. Гутя, смеясь, сказала: — Я могу и другое спеть... Что твоей душеньке угодно... И запела: В поле рожь, в поле рожь Девушки посеяли... Вера поморщилась — опять не то поют. А подруги тем временем за­ кончили частушку звонким всплёском голосов: Разнесчастную любовь Девушки затеяли. В этот вечер всё шло как-то необычно. Необычным было и то, что Ве­ ра ни разу не вспомнила Семёна Забалуева, а когда упомянули о нём — даже рассердилась. Отчего бы это? Уж не оттого ли, что молодой охотник из дальней деревни услышал о её тайне? Да и какая тут тайна,— в колхо­ зе все знают, что Семён — её жених. Свой колхоз — свой дом. Дома, ко­ нечно, могут знать, но эта болтливая Гутька готова раньше времени на весь район разблаговестить. Гутя не привыкла видеть грусть и растерянность в глазах подруги и, чтобы развеселить её, схватила заслонку и ударила в неё четырьмя паль­ цами. . Ой, девки, беда, Балалайка худа. Надо денег накопить, Балалайку купить. Вера вскочила, притопнула ногой и, вскинув руку и помахивая ею, за­ кружилась по избушке. Катя пела дурашливо: Мой милёнок, как телёнок, Только веники жевать... Теперь даже Лиза подтягивала: Проводил меня до дому, На сумел поцеловать. Гутя рассмеялась: — Домовой-то недогадливый!.. Вася повесил на стену расправленную шкурку зайца, встал перед Ве­ рой и, ударив в ладоши, пошёл вприсядку по неровному шаткому полу. Се­