Сибирские огни, 1955, № 1

— Наша... Своими руками строгал черенок... Беда стряслась!.. Беда, беда!.. — Выйдут на звон, — стал успокаивать его Шаров. — Вот я услы­ шал... Далеко-далеко...Так же и они... Старик снова принялся бить в лемех.. Из темноты показалась голова второй лошади, и тотчас же подошёл усатый человек в обмёрзшей армейской шапке, в полушубке, подпоясан­ ном широким офицерским ремнём. Скрипунов бросился к нему: — Ну?.. Пустой воротился?.. — До полевого стана доезжал —даже следов не видно. — А вон человек поднял лопату в поле. Лизаветину!.. Мать узна- ет — с горя умрёт. Пропали девки. Пропали... Беда, беда!.. — снова за­ стонал Игнат, покачиваясь из стороны в сторону. — Упреждал я: «Кости ломит — не ходите». Не послушались. Закоперщица ихняя смехом отве­ тила: «На печке сидеть непривычные!..». У нас, говорит, насчёт бурана своя смекалка. Он, говорит, нам на пользу: наметёт на полосе большие сугробы... Вот и досмекались!.. На погибель девок сманила... В беду, как. в омут, бросились... Усатый шагнул к Шарову: — Где лопату подняли? Сами-то откуда? Павел Прохорович рассказал; назвавшись, снял рукавицу, чтобы поздороваться. — A-а, слышал про вас, товарищ Шаров! До войны многое слышал: и жалел, что встретиться не довелось, —оживился усатый, сдёрнул с правой руки пёструю собачью мохнашку. — Здравствуйте! Я — поле­ вой бригадир. Огнёв. Никита Родионович Огнёв. Так вы, значит, в свою. Луговатку вернулись? — А как же? Я не перелётная птица... Ехал вот в город, да закру­ жился в поле, — объяснил Шаров своё появление. — Погостите у нас. < — Да я и собирался наведаться к вам. Дело есть. — Вот и хорошо!.. Огнёв хотел на несколько минут сменить старика у звонницы, чтобы он помог гостю распрячь коня, но Игнат не отдал курка. — Человеку-то обогреться надо... — напомнил он. — Сейчас мы, сейчас лошадку приберём... — Огнёв взял Орлика под уздцы и повёл. Шаров шёл рядом. Вскоре они оказались у высоких тесовых ворот, возле которых шерен­ гой стояли пустые сани с поднятыми оглоблями. Гостю понравился поря­ док на дворе. Они распрягли коней и ввели в конюшню, где пахло свежим наво­ зом и луговым сеном. — У меня — жеребчик, — предупредил Шаров. — Ничего, есть крепкое стойло. — Никита Родионович увёл Орлика в тёмный угол. Вскоре там зашелестело сухое сено и запохрустывало на зубах коня. Хомуты у них принял Игнат и унёс сушить в хомутную. Мешок с овсом, лежавший в санях, Никита Родионович положил в угол конюшни. к — После скажу конюху, — пообещал он. — Накормит и напоит коня. А сейчас все мужики ходят вокруг деревни — девчат ищут. — Надо ещё какой-нибудь знак подать. Можно костёр большой развести...