Сибирские огни, 1955, № 1
убедительно. Николай поймёт, что он, се кретарь райкома, в большом долгу перед такими, как мать и дочь Петраковы, Кон- дратьевна, Серафим Трифонович, и да же Петренко, которым он не помог, не подсказал, как жить и работать. — Помнишь, Николай, ты сказал, что не хочешь уезжать из района? — начал Иван Антипович. — Мне кажется, что ты/ и не должен уезжать. Да, не должен. До тех пор, пока будут в районе «труд- ¡1ные хозяйства». Ты знаешь здешние кол- I хозы, и тебе легче, чем кому бы то ни I было, помочь им. Нельзя было определить, какое впе чатление произвели эти слова на Нико лая Антиповича. Лицо его не выражало ни согласия, ни протеста, ни удивления. Оно словно окаменело вдруг, и глаза то же окаменели, потеряв живой блеск. — Ты поезжай и доложи всё, как есть, — уговаривал Иван Антипович. — Убеди, что рекомендовали тебя на но вую работу ошибочно, что руководил ты до сих пор не так, как надо бы... А что сев, уборку, хлебосдачу район во-время' заканчивал — это не такая уж большая заслуга, если вспомнить, как всё это до стигалось... И если урожай был в районе в прошлом году выше, чем в целом по области, так это в первую очередь пото му, что у нас здесь — куда ни глянь — леса, а не голая степь, как в других ме стах. Да и дождь хоть один, да во-время выпал. Я тебе как брат и как коммунист советую: поезжай и откажись... Поста райся убедить товарищей в обкоме — и откажись... Николай Антипович неторопливо, ста раясь не греметь, отодвинул стул, вы шел из-за стола. — Ты закончил? — спросил он. — Всё равно, довольно! Кроме ссоры, ни чего у нас, я чувствую, не получается. Нет, нет. Хватит! Жизнь покажет, кто из нас прав! И он, сорвав с вешалки пальто, напра вился к выходу. * * * Прошло три месяца. Уехал и уже ра ботал в соседней области Николай Ан типович. Брату он сообщил телеграммой лишь о благополучном прибытии на ме сто и надолго замолчал. Иван Антипович писал дважды, сначала вежливо, а потом резко упрекал брата в нелепой обидчи вости, но ответа не получил. Лишь в ав густе вдруг пришло скупое письмо. Ни колай Антипович извещал, что он жив-* здоров, что жена и сын тоже чувствуют себя прекрасно, хотя и недовольны его бесконечными командировками. Но что поделаешь — лето дождливое, сенокос подвигается туго. Не лило бы хоть в убо рочную, а то хлопот прибавится вдесяте ро: урожай-то нынче невиданный. А в конце была приписка: «Чаще и чаще вспоминаю наш последний спор и учти — всё с большей благодарностью. Ты хотя и придира, но всё-таки отлич ный брат. И ещё попрошу — всё, о чём мне говорил, расскажи нашим райкомов цам. Впрочем, это, конечно, зряшные мои слова, потому что ты наверняка не ограничился спором со мной. Знаю я тебя. Надеюсь, когда с райкомовцами го ворил, ты не очень ругал меня? Не так ли, Тата? Ну, это уж шутки. Ты передай нашим, пусть не очень хвастают. А то ведь я знаю: соберут большой урожай и станут со всех трибун кричать об этом. А то, что тракторов, комбайнов дали рай ону вдвое против прошлых лет, что лю дей из городов прислали — об этом ес ли и будет сказано, то словно между про чим. А дожди, условия благоприят ные — всё это вообще забудется. Небось, когда засуха, о ней не забывают... Хоте лось бы мне знать, что вы делаете сей час в Берёзовке: и райком, и завод. Хотя это особый, большой разговор. Напиши мне об этом специально. И по дробно! Добро? Жизнь и вправду, ка жется, рассудила, .кто прав... Ну, будь здоров. НИКОЛАИ“. Апрель—декабрь 1953 г.
Made with FlippingBook
RkJQdWJsaXNoZXIy MTY3OTQ2