Сибирские огни, 1955, № 1

«У нас разгар рыбодобычи. Идёт рыбацкая страда. Но твёрдо чтим мы свой обычай — Соседям помогать всегда. И для товарищей-эвенков Ни в чём отказа нет у нас, Придётся мне сынишку... Генку Отправить с катером сейчас. Других послать теперь не можем. Нам люди, сам пойми, нужны. А сын мой знает катер тоже, Он ведь — помощник старшины. Но как черер порог пробьётся? Порог любого бросит в дрожь... В таком пути вам нужен лоцман, А где ты лоцмана найдёшь?» Взглянул На всех, нахмурив брови: Вот, дескать, сделал всё, что мог/ Но тут Стахей: «Ефим Петрович! Я проведу через порог. Забыл ты, что ль? Я речку знаю. Мне ведь не в первый раз вести! — Ну, коли так — не возражаю. Добро..; Счастливого пути!» ...Семён глядит в окно с улыбкой. Гордясь испытанным дружком... А катер прёт, однако, шибко, Вот-вот к илимке подойдём. Высоких, тёмных скал громады Вокруг вздымаются, остры. Шумит, клокочет речка Чадоб — Приток широкой Ангары. Круты хребты и сопки хмуры, Почти отвесны — берега. И рыжею медвежьей шкурой Кругом раскинулась тайга. Немы таёжные просторы. Ни вскрика птицы. Мёртв гранит. И только эхо стук мотора Нет-нет да трижды повторит. И за штурвалом, сдвинув кепку. Не отрываясь от окна, Стоит веснушчатый и крепкий. Ещё безусый старшина. Прохладно в ватной телогрейке, Усталость плечи гнёт опять. Штурвал в руках своих сумей-ка Бессменно семь часов держать1 И всё же... Пусть усталость, холод — Не бросит вахту паренёк. Не зря к груди его приколот Багряный, маленький значок. Мотор бы только, шутки ради, Вдруг не заглох... А то — труба! Тебе, Непомнящий Геннадий, Людей доверена судьба. Ведь нет доверия дороже... Семнадцать скоро. Через год Пойдёт он в армию. И, может... И, может, попадёт на флот. Увидит там иные зори, Пошлёт привет родной земле. И станет в настоящем море Отчизну сторожить в дозоре На настоящем корабле! И вмиг усталости не стало, И хлынул в тело сил поток. И крепче, крепче в сталь штурвала Вцепился русый паренёк. Вон, за крутым изгибом, в дымке Вечерней, синеватой мглы Моторка, рядышком — илимка Прижались к выступу скалы. И кто-то с берега им машет, Спешит, стреляя на ходу... Воскликнул Гена: — Ваши? — Наши! Будить Стахея я пойду. Причалили... Навстречу — снова Пять гулких залпов раздалось. — Привет Непомнящим! —- Здорово! Что, загораете, небось? 9 Вставал рассвет — угрюмый, мглистый. Хребты дымились. Падал снег. Река как будто шла на приступ, Утроив бешеный свой бег. Следя за крупным, гулким валом, Стахей, затылок почесав, Промолвил вслух: — Воды-то мало. Теперь он свой покажет нрав. — Кто ж это «он»? — Порог, известно. Он в эту пору — лютый зверь. Каб не нужда, скажу вам честно, Я не рискнул бы плыть теперь... Моторка двинулась в пучину. За ней на тросе — «Боевой», За ним — илимка... Дым бензина Повис над вспененной рекой. Струною, лопнуть вмиг готовой, Дрожит, речной разрезав плёс. Семнадцатимиллиметровый Натянутый донельзя трос. А слева — горы, справа — горы Стоят, величием горды, И заглушает шум моторов Шум нарастающий воды. С хребтов, застывшие навеки, В гольцах берущие исток, Сбегают каменные реки В реки холодный кипяток.