Сибирские огни, 1955, № 1
Казимир ЛИСОВСКИЙ Б Е Ж А Л Б Р О Д Я Г А С С А Х А Л И Н А По э м а 1 Осенней ночью длинной, длинной, Таёжной, дальней стороной, Бежал бродяга с Сахалина Звериной, узкою тропой. Как он ушёл от горной стражи, Как по чащобам он плутал, — Об этом не расскажут даже Ни шум тайги, ни пенный вал. И знают лишь одни метели О том, как три куска свинца, Три пули мимо просвистели И не коснулись беглеца. И он ушёл, исчез в потёмках, Двуногих обманув зверей. И он унёс с собой в котомке Три горсти ржавых сухарей. Да соль в тряпице, да огниво, Кремень и трут, крутой табак, Да нож, откованный на диво, Надёжно спрятанный в армяк. Был долог путь, а отдых — редок. Хлебнуть в пути пришлось всего! Сухой настил сосновых веток Служил постелью для него. Минуя тракты и дороги, Сквозь дебри шёл он напролом. И ночью душу грел убогим Костром да едким табаком. Худой армяк не греет плечи, Бахилы рваные... Взгляни, Взгляни, пропащий человече, Ведь отморожены ступни1 «Куда идёшь ты? — ветры свищут. - Погибнешь! Воротись назад». «Замёрзнешь, не найдёшь жилища, Снега сурово говорят. — Поди, устал, всю ночь шагая. Усни. Ведь твой недолог путь»... Укрой его, тайга глухая, Бродяга хочет отдохнуть! Но нет... Пока ещё есть силы, Есть нож с надёжным остриём, — Как вьюга б там ни голосила, И ни грозилась съесть живьём, Пускай ползком, а всё же... Всё же На запад будет он идти. Нет в мире ничего дороже. Чем жажда волю обрести. Не за убийство сиротины, Не за разбой — за мир честной Он повстречался с Сахалином, С его проклятою тюрьмой. За то, что свой кусок землицы Отдать помещику не мог. И отомстил за всех сторицей: Усадьбу барскую поджёг. Поджёг... И вскоре, в наказанье. Спознался с каторжной судьбой... Но небо синее Рязани Всегда он видел над собой! 2 Крутые сопки Забайкалья. Онон и Шилка — позади. И сердце перед новой далью. Борясь с тревогой и печалью, 4 ; Забилось трепетно в груди. Бескрайней чащею лесною, Гольцов убранством голубым. Таёжных рек водой-слезою Сибирь возникла перед ним. Сибирь... Недаром этим словом Пугали маленьких детей! Вставал тот край глухим, суровым В воображении людей. А всё же сердце легче бьётся: Он — вольный. Здесь уже ему, Быть может, больше не придётся Изведать сызнова тюрьму. Ещё мерещится погоня. Звук выстрела. Гнилая падь... Нет, нет, теперь на лучших конях Уже бродягу не догнать! Раздолье... Экие просторы! Да тут — ищи его весь век — Укроют сумрачные горы И загородят волны рек. Его тут пулей не достанешь И не найдёшь средь бела дня... — Сибирь, Сибирь, авось ты станешь Родной сторонкой для меня!
Made with FlippingBook
RkJQdWJsaXNoZXIy MTY3OTQ2