Сибирские огни, 1955, № 1

— Не надо. — Позвал бы товарищей... —• Каких? С женатиками гулять неловко, с мелюзгой — не интересно. Катерина Савельевна задумалась. А ведь, в самом деле, сын остался без сверстников: одни ушли в армию, другие уехали учиться, третьи пото­ ропились обзавестись семьями. Один Вася — неприкаянный. Новых дру­ зей не завёл. А без товарищей скучно... Так? Нет, тут что-то другое. Па­ рень на возрасте, на переломе. Как скворец, весну чует, а перед кем петь — не знает. Или ещё хуже: он-то знает, но его слушать не хотят. От неспетых песен сердцу больно. Он у неё — последний: с ним да с невесткой век доживать. Не ошибся бы только парень, женился бы на девушке с мягким характером. Вася умом не обижен, но люди не зря говорят: «молодо-зелено». Какая-нибудь вдова или брошенка может так закружить парню голову, что он и сам себе будет не рад... А вдруг это — Капа?! Догадка отозвалась болью в сердце: у Капито­ лины был сын — годовалый Вовка. Хотя все знали его отца, служившего в армии, но так как од не был зарегистрирован с Кондрашовой и свою связь считал случайной, о ребёнке говорили: «безотцовщина!..» Кому нуж­ но такое приданое! В колхозе Капа у всех, как бельмо на глазу, — лени­ вая из ленивых. Характером она не ровная: то кричит да словами, как иголками колет, то маслом тает, то мягкой травкой расстилается. А думает она только о нарядах. Зря замолвила за неё, что в саду она может пригодиться. Надо было спровадить куда-нибудь подальше. И думать больше не о чем. Нет, не из-за Капы он. Та бы сразу сказала: «Пойдём расписы­ ваться!..» А тут одно сердце страдает, другое не знает. Даже, может быть, и не желает знать. И матери вспомнились рассказы о гляденских девуш­ ках, которых в начале зимы Вася спас от бурана. Она слышала об этом больше от Шарова, чем от сына. Вася сказал скупо: «Привёл в избушку. Переждали они буран и ушли домой». Только и всего. Неспроста эта скупость. Однажды поздним вечером Катерина Савельевна, накрывая стол для ужина, завела разговор о тех девушках. На её расспросы Вася отвечал, едва сдерживая раздражение, и тем самым выдал половину своей тайны. — Что же ты не рассказываешь толком, — упрекнула мать. — Девки- то были хорошие? — Девки везде одинаковые... — А как их звать? — Одна Лиза, другая Гутя... —- А остальных не запомнил? — Ну, что ты! На цамять я не обижаюсь... — Лиза у них звеньевая? — Нет... — Вася замялся. — Не она... Ясно, звеньевая — его любовь. Мать медленно прошлась по кухне и, остановившись против сына,- сидевшего, на лавке, посмотрела на залитое румянцем лицо так пристально, что он опустил взгляд. .— У неё кто родители? — У кого? — Ты знаешь, про кого спрашиваю. Вася хотел сказать: «Не знаю», но не мог произнести этого слова,— он никогда не говорил матери неправды; не подымая глаз, проронил: — У неё только отец... Трофим Дорогин... — Вон кто!.. — Помолчав, мать осторожно подсела к сыну, тихо поло­ жила руку на его плечо. Послушай, а семья-то у них большая? Сыновья