Сибирские огни, 1955, № 1

она, придерживаясь за стенку, дрожащая и бледная, едва смогла выйти в коридор. Офицер, поддерживая под руку, не утешал. Он сказал сухо: — Теперь у многих горе... Она мысленно повторила эти страшные слова и не расплакалась, — лишь крепко сжатые зубы заскрипели от боли... Сейчас слёзы полились так безудержно, что Катерина Савельевна, еле держась на ногах, закрыла лицо руками. Векшина, побледнев, шагнула к ней, тихо, бережно отняла покорные руки от заплаканного лица и чуть слышно заговорила сдавленным го­ лосом: — Не надо, Катерина... Не надо... Найди силы побороть горе... Ей хотелось сказать: «Я тоже потеряла...» Но она больше не могла вымолвить ни слова; чувствовала — вот сейчас обнимет Катерину и сама расплачется горше её. «Нет, нет, только не это, — мысленно говорила себе. — Ты — комму­ нистка, Софья... Крепись...» Она стиснула руки Катерины, и этим было передано всё — и глубо­ чайшее сердечное сочувствие, и своё горе, полностью ещё не высказанное никому, и то душевное ободрение, которое могло высушить слёзы. Они ещё долго не находили, — да и не искали, — слов для разговора; с полузакрытыми глазами сидели на лавке и крепко держали одна другую за руки. Векшина понимала, что отвлечь Катерину от дум о невозместимой утрате можно только взволнованным разговором о больших и неотложных делах, но как и с чего начать — не знала. Лучше — о семье. И она спро­ сила тихо и мягко: — Сын-то где у тебя, Савельевна? — Дома он, дома, — отозвалась Катерина, подымая глаза. Послед­ ние крупные слезины растеклись широко по щекам, заполняя все мор­ щинки. — Васю в армию не взяли из-за его оплошности: пороху в ружьё переложил, — на правой руке два пальца, как ножницами, отстригло. И щёку обрызнуло... Васятка — моё утешенье. Если бы не он, не знаю, как бы я пережила... У Софьи Борисовны задрожали смежённые веки. Катерина Савельев­ на заметила это и сжала её руки сильнее прежнего. — И ещё то помогло, что я всё время была на народе, — продолжала она. — Нельзя было горе на показ выставлять, — у людей своего хватало. ' Вот и держалась. А тебя увидела — не смогла совладать. — Теперь ты на ферме командуешь? — Там. Дверь скрипнула. Вошёл Вася и остановился у порога. Увидев сцеп­ ленные руки, он подумал, что о фронтовой жизни, о подвиге и смерти отца уже всё рассказано, и решил не переспрашивать, опасаясь, что повторный рассказ добавит боли в сердце матери. О подвиге он знал из короткой га­ зетной заметки, где сообщалось, что Филимон Бабкин и его товарищ Фёдор Бородин, тоже посмертно награждённый званием Героя Советского Союза, первыми переправились с пулемётом через большую реку и косили фашистов, пока не переплыло всё подразделение... Вася поклонился Векшиной, тихо сказал: «Здравствуйте» — и стал раздеваться. Женщины взглянули на свои руки и расцепили их. Софья Борисовна встала и, распахнув пальто, вынула из внутреннего кармана маленький свёрток. Он был перевязан простой льняной ниткой, оторванной, вероятно, от того клубка, который Катерина Савельевна поло­ жила мужу в котомку. Векшина передала свёрток Васе.