Сибирские огни, 1955, № 1

ным опытом хозяином и организатором, чтобы правильно расставлять лю­ дей и всю работу делать в срок. Однажды он пришёл к Шарову отказываться от бригадирства, но, взглянув на портрет самого родного человека, заговорил о неотложных делах сада. Всё там связано с именем отца. Это о нём поют птицы на ут­ ренней заре. Это его труд, его заботы, его любовь к растениям вознаграж­ дают яблони обильным, год от году возрастающим урожаем. Сегодня — последнее собрание бригады. План уже готов, после об­ суждения и поправок его включат в пятилетку колхоза. — Вашу бригаду мы укрепили, — сказал Шаров. — Теперь у вас вон какая сила! Дело пойдёт! Боюсь только одного, что весной приеду и заблу­ жусь в новых зарослях, — пошутил он. На него задорно смотрели ясноглазые, весёлые девушки из тех, о кото­ рых обычно говорят, что они «не сидят, сложа руки, и не знают скуки». В углу возле печки лущили семечки да, посмеиваясь, подталкивали одна другую три подружки. В середине — Капа Кондрашова, курносая, пухленькая, обтянутая тесной для неё коричневой кофточкой, разлезавшей­ ся по швам. Волосы у Капы были чернее смолы, глаза тоже, и вся она, невысокая, с покатыми плечами, походила на сытую чёрную утку. Когда проект плана поставили на голосование, Капа отбросила шелу­ ху семечек, поднялась со скамьи: — А я с планом не согласная. Девушки из переднего ряда, усмехаясь, оглянулись на неё. Капу мно­ го раз переводили с одной работы на другую, и везде она оказывалась «не ко двору». С молочно-товарной фермы выгнали за то, что не продаивала коров. Из телятника убрали за падёж телят, из свинарника — за грязь в клетках, которые она не чистила по нескольку дней. Куда бы её ни по­ слали, Капа всюду больше хохотала, чем работала, и всем говорила, что её основной прибыток — от городского базара, где она продавала ягоды. На заседании правления, когда Капу включали в бригаду, вспыхнул смешок: — К ней собралась лень из семи деревень. Другим не осталось. — А всё же куда-то надо определить, хоть для счёта. — Может, у неё задор разыграется. Может, в саду её на работу по­ тянет,— заступился за Капу Кузьма Грохотов. — Надо завсегда человека на лучшее подбивать. — Для продажи ягод сгодится, — сказала Катерина Савельевна. И Вася не стал возражать. Теперь он про себя усмехнулся: «Это называется — укрепили брига­ ду!..» Стуча по столу карандашом, зажатым между безымянным пальцем и мизинцем, одёрнул Капу: — Снова здорово! Для тебя второй раз прения открывать? Не слы­ шала, что уже голосуем за план? — Погоди, погоди, — шепнул ему Шаров, придерживая его руку. А Кондрашову он подбодрил. — Слушаем вас. Переспросив, сколько земли отведено под малину, Капа замахала руками: — Маяты с малиной не оберёшься. Привередливая больно. Скажем, сегодня сняли спелый урожай, послезавтра опять тем же кругом идите с корзиной. Из всех ягод — самая хлибкая. Покамест везёшь до базара — она в корзинах помнётся, с утра не распродашь — к вечеру закиснет, хоть ложками сок черпай. Покупатели обегают такую. Уж я-то знаю, чего базар требует. По моему соображению, малины хватит в старом саду. Шаров спросил, чем заменить малину. Капа назвала крыжовник. Яго­ ды вкусные, крепкие. Неделю пролежат — не испортятся. Можно возить хоть за двести километров.