Сибирские огни, 1954, № 6

— Благодарю вас, Павел Георгиевич. В просторной обуви мне будет легче копать землю... роя для вас могилу. 21 Меллер-Закомельский сидел, откинувшись на спинку мягкого крес­ ла, и волосатыми пальцами в разных направлениях медленно передвигал по скатерти литую бронзовую пепельницу. Требовалось решить, как, не отрывая карандаша от бумаги, можно вычертить квадрат, соединённый ещё накрест диагоналями. Дьявол этот Скалой! Знает тысячи всяких шарад, фокусов и головоломок. От окурка скомканной, сплющенной папиросы вился тонкий дымок. Барон, чуть прищурясь, наблюдал, как растекается, тает под потолком салон-вагона нежная голубая струйка. Уголком глаза, сквозь узоры на оконном стекле, Меллер видел заиндевелые провода, протянутые от ближнего столба к вагону. Они казались толстыми, как верёвки. Дальше, в дымке морозного чада, вырисовывались здания депо, мастерских, вок­ зала со свисающими с крыш наплывами снеговых сугробов. Кругом снега... Мёртвая, холодная Сибирь! Карательная экспедиция на Черноморье была куда приятнее. Зато поездка в Сибирь — это ска­ чок к большой известности, права самодержца. Скалой сострил: «Сам бог имеет меньше прав, чем Меллер-Закомельский». — Почему? — «Бог не имеет права быть жестоким». Мерзавец, очень тонко подметил. Б а ­ рон задумчиво погладил белую, шёлковую бороду. Повар к обеду обещал приготовить уху из какой-то особенно вкус­ ной местной рыбы со странным названием «хариус». Так ли она вкусна на самом деле? Рыбу послал городской голова — каждый кулик своё болото хвалит. Засыпали дарами. Купец Василёв прислал две корзины старого рейнвейна. Этот бьёт своей просвещённостью. З а обедом, пожа­ луй, лучше выпить рейнвейна, от коньяка смертельно болит голова. Меллер-Закомельский удобнее переложил ноги, потянулся опять к пепельнице... Надо быстрее кончать с бунтовщиками. Короткими со­ крушительными ударами! Ренненкампф напрасно собирается затеять нелепую комедию с военно-полевыми судами. Глупо. Если суд, так зна ­ чит и закон. Приговоры, в справедливости которых можно сомневаться. Расследования, которые можно опровергать. Аресты, которые можно объявлять необоснованными. Д а что там... Судебные дела — только повод к протестам. Какие к чёрту законы? Кому это нужно? Вон идёт через пути какая-то баба. Приказать сейчас поручику Евецкому выпороть её — он застенчив, как женщина, но именно женщин очень любит пороть. Не будет никакого ареста — бабу просто возьмут за руки и уведут в вагон. Не будет никаких протоколов следствия, не будет никаких приговоров просто казаки завернут ей на голову юбку. А ре­ зультат багровые рубцы на всю жизнь и страх у всех остальных баб, что можно их, выходит, каждую вот так выпороть. Другой пример из опыта в Иланской. Собрание, митинг в депо, и дух свободы витает: в Канске друзья арестованы, надо их вызволить и для сего — не давать Меллеру-Закомельскому паровоза! Депутация от рабочих, речи, ссылки на манифест, конституцию, неприкосновенность личности и другие права. шого восклицаний. Дошло до того, что жандармский ротмистр Свет стал козырять рабочим и говорит им «братцы». А вот практические дей­ ствия. депо взято в кольцо, первый залп прямо сквозь окна, затем со штыками и шашками на прочее. Вся операция заняла менее двух часов. Никаких арестов, протоколов, следствия, приговоров суда. А резуль­ тат — около семидесяти человек и полное повиновение на станции.