Сибирские огни, 1954, № 6

Ему припомнилось, как Мезенцев пришёл наниматься вскоре же после подписания мира с Японией. Иван Максимович тогда удивился, что так быстро появились первые уволенные из армии. Сказал об этом Мезенцеву. Тот стоял перед ним в застиранной солдатской рубахе, туго подпоясанной, без единой морщинки, и с длинным рядом медалей на груди. Сам он был очень бледен и с обмётанными лихорадкой губами. — А я как раз из Иркутска, из госпиталя выписался. Лежал там после Мукдена. По рёбрам пуля царапнула, пересекла одно. Тут мир объявили, и у меня с выпиской совпало. — Так ведь во время «мукденского сиденья» боёв-то не было, — заметил ему Иван Максимович. — Как это тебя ранили? — Боёв не было, а людей каждый день убивали. Место слесаря на мельнице занято Терёшиным. Но пора уже маши­ ны ремонтировать капитально, и второй слесарь, пожалуй, не оказался бы лишним. Только вот после госпиталя, после ранения, какой из Мезенцева будет работник? — Что же ты на железную дорогу не пошёл наниматься? Там ты ведь больше привык. — Ходил, — сказал Иван, сморщившись от боли: лопнула потрес­ кавшаяся губа. Он прижал её ладонью. — Ходил. Не берут, по причине неблагонадёжности. Вспомнили старое. — Защитника отечества — и не берут? — возмутился Василёв, внутренне довольный тем, что он сможет теперь проявить своё благо­ родство. — Не берут? С наградами за воинскую доблесть? — Воинская доблесть и благонадёжность, говорит господин Киреев, вещи разные. — А ты сам как считаешь? — И я так же считаю. — Ну, а я тебя всё же возьму. Пока на временную работу, а там посмотрим. Только работать честно. — Я всегда честно работаю. Со мной обходились бы честно. — Не попадёшься снова в историю? Мезенцев пожал плечами. И вот уже, по существу, попался. А слесарь добросовестный и уме­ лый, ничего не скажешь. И хотя, видать, болит, мешает рана, но рабо­ тает целый день наравне с другими. Так что же всё-таки сделать с ним? И с этой его листовкой, с этими угрозами самодержавию? Не становят­ ся ли они угрозами и ему, Василёву? Ливень, наконец, стал немного утихать. Слабее и реже вспыхивали молнии. Василёв двумя пальцами — средним и указательным — взял со стола листовку и медленно опустил её в мусорную корзину. — Пока ещё я могу это сделать. 2 Не только над Шиверском разразился страшный ливень с грозой, он захватил и окрестности города. Пожалуй, с наибольшей яростью ударил он по рубахинским полям. Вместе с сильным градом! Лето было прохладное, хлеба долго застоялись зелёными, и только совсем недавно крестьяне начали убирать озимую рожь. Несжатые по­ лосы град положил на землю, а дождь вбил колосья в грязь. Серая плёнка ила стянулась, засохла, обратилась в черепок, и подрезанные серпами стебли ржи бабам приходилось вытаскивать из земли силой. Колосья обрывались. А в уцелевших — зерно проклюнулось белыми ростками. Крестьяне ходили по полям печальные, не зная, как и подсту­