Сибирские огни, 1954, № 6

Порфирий проводил её немного, давая наставления, что говорить ма­ шинистам. Проходя через цех, Вера глянула на баррикаду. Савва стоял на том же месте, привалясь к брусьям, и так же, после каждого выстрела, толчками дёргались его плечи. Интересно: увидит ли её? Должен бы. Ещё светло. Она пойдёт счастливой дорожкой мимо депо и «брехаловки». Это место особенно хорошо видно от Саввы. Увидит! Пусть полюбуется, как ловко она прошмыгнёт. Во дворе суше, звонче хлопали выстрелы. Посвистывали пули, летя непонятно куда. Вера пролезла в пролом, прокралась об стенку депо, остановилась у самого уголка, замирая. Знакомый холодок страха защекотал её возле ушей. Ну, сколько т у т— ещё сотня шагов? Бояться ведь нечего. Солдаты Зубицкого целятся по верху окон, даже случайная пуля её не заденет, пройдёт над головой. Она оглянулась. В каком окне Савва? Отсюда не угадать. Все окна одинаковы: чёрные решётки рам с осыпавшимися стёк­ лами. Но из одной гордо выставлен лоскут кумача, боевое знамя восстав­ ших. В том окне Коронотова Лиза. Она — хранитель знамени. Пуля сру­ била древко и знамя упало, но Коронотова быстро его подняла и выстави­ ла снова. Об этом кто-то сказал, когда Порфирий с Верой выходили из неха. Какая смелая Лиза! Стоит теперь на баррикаде и держит знамя в руках. Девушка зажмурилась и несколько раз шагнула вперёд, всем суще­ ством своим угадывая, что она идёт уже вся открытая — тяжело поднять веки, когда винтовки направлены прямо на тебя... Но почему в неё? Сол­ даты ведь стреляют выше! И Вера открыла глаза. Взгляду её сразу пред­ стали протоптанная в снегу узкая тропинка, затянутые белым инеем рель­ сы и прямо на них — проросшие таким же инеем солдаты. Колючки их штыков нацелены на окна... Подлые! В Савву... Она пошла быстрее и смелее. Нет, теперь она не станет хихикать, вер­ теться бесёнком перед солдатами. Пойдёт в упор на них и пусть посмеют... Одна колючка штыка вдруг наклонилась. Блеснул короткий красный огонь. Жгучий, как солнце, он почему-то разросся в полнеба, приподнял его, расколол и швырнул Вере в лицо ледяную метель. А потом... не стало уже ничего. 20 Маятник высоких стенных часов отсчитывал секунды. Он тикал еле слышно, но удары его в мозгу Алексея Антоновича отдавались острой болью. Боже! Как тяжело, когда наступает ночь и ты остаёшься наедине со своими, теснящими друг друга мыслями. Это — уже третья ночь после «усмирения». Новогодняя ночь. «Усми­ рили»... В городе стало «спокойно», много домов, где сегодня играет му­ зыка, люди танцуют, пьют вино, веселятся. А в мастерских и вокруг них ещё свежи пятна крови... Ходят слухи, что на Сибирскую железную дорогу направлена кара­ тельная экспедиция Меллера-Закомельского. Кого ещё и за что карать, когда и так пролиты реки крови? Михаил был прав, как всегда. Нельзя революцию делать, стоя на ме­ сте. В момент восстания нельзя дробить силы. Чем кончится восстание в Красноярске? Они тоже борются в одиночку. Прорыв, с целью уехать в Красноярск, не удался. Конечно, тут мало было шансов. Поздно решили делать это. А вырваться из осады — всё-таки вырвались. Не сдались. Это — победа. Но Михаил, и Лавутин, и Терёшин, и Коронотов с женой, Иван 8. «Сибирские огни» № 6.