Сибирские огни, 1954, № 6

было наготовлено на святочную неделю. Сказала: «Ступай, а я по со­ седкам похожу: как они- думают?». Пуховая шаль и тяжёлая корзина на руке быстро бросили Веру в жар. И оттого стало ей сразу как-то спокойней, веселее. Она ощущала, как пар от дыхания нежными пушинками садится ей на ресницы, и на­ рочно не смахивала иней. Это очень красиво — иней на чёрных ресницах. Она не думала ни о какой опасности. Какая может быть опасность, ког­ да так хорошо, тепло под шалью, щёки ну просто пылают, из корзины вкусно пахнет пирогами с черёмухой и в груди кто-то такое поёт: «Ты красивая, ты молодая!». Вера вприпрыжку перебежала через широкую сеть запасных пу­ тей, с которых почему-то убраны были теперь все вагоны, и направилась прямо в депо! здесь короче можно пройти в мастерские. Закуржевевший, скрюченный морозом бородатый солдат наклонил штык ей навстречу. —- Куды? Нет проходу. — Д а я ведь поесть... отцу несу, — просительно сказала Вера, не сводя глаз с плоско заточенного острия. Неужели таким вот мёрзлым железом этот солдат может ткнуть её в сердце? Солдат лязгнул затво­ ром винтовки: «Уходи, говорят!» Этот может. Но Вера не пошла назад, а побрела вдоль цепи. И как-то сразу стала у неё теряться прежняя резвость в ногах. Она миновала четырёх линейных и нырнула в промежуток между пятым и шестым. И сразу с двух направлений в неё нацелились штыки: «Назад!» И опять она не повернула назад, а пошла дальше. Пропустила ещё пять или шесть че­ ловек. Но всё равно получилось то же: так же наклонились штыки и так же рыкнул на неё простуженный бас: «Куды?» Вера подумала: эти ви­ дели, как её прогоняли другие. Оцепление загибается за угол. Тем, из-за забора, не было видно. Она пошла быстрее, наполнившись сразу надеж­ дой. Повернула за угол, вломилась в сугроб и начерпала за голенища валенок снегу. Линейный солдат сказал ей с упрёком: «Чего тебя в эку беду понесло?» Стоит, улыбается в заиндевелые усы. Этот, наверно, пропустит. Только — куда? Здесь высокий и плотный забор с колючей проволокой по верху. Ей не пролезть и даже корзину через него не пере­ бросить. И Вера, проваливая твёрдые корки сугробов, пошла дальше, за следующий поворот. Тут, против открытого пустыря с вереницами старых, изоржавевших паровозов, заваленного скатами негодных колёс и всяким^другим желез­ ным хламом, гуще стояли солдаты. Вера попросилась у олижнего: — Дяденька, дозвольте пройти, хлеб отнести отцу. Солдат отмахнулся: «Иди, иди, проваливай отсюда». Вера снова пошла вдоль цепи и с тем же успехом: словно от ветра навстречу ей один за другим наклонялись штыки. Корзина теперь больно резала руку, поднывали коленки — Вере всё время приходилось месить ногами снежную целину. ' Уже как-то совсем на одно лицо стали казаться солдаты, и Вера больше не выбирала, а подходила к каждому подряд: «Дяденька, про­ пустите...» Длиннее ей не удавалось сказать её прогонялщ грозя ку лаками, прикладами. И всё же она шла опять, упрямо теша себя мыслью, кто-нибудь да пропустит. Просилась, совсем не думая о том, что в цепи каждый солдат следит друг за другом, а за солдатами следят унтера. Она удивилась, увидя знакомый ей проход возле депо. Вот снятый с колёс вагон четвёртого класса — кондукторская «брехаловка». Стало быть, она завершила уже полный круг! И без пользы. Ну да вот и этот бородатый солдат, который первый заорал на неё: «Куды?» Морозом ею совсем свело в крючок, винтовка побелела, будто извёсткой намазана.