Сибирские огни, 1954, № 6

дыма, словно катящегося по крышам — это, лязгая поршнями, деловито .куда-то бежал паровоз. Тонкий переклик сигнальных рожков, как всегда, передавал его от стрелки к стрелке. И было во всём этом какое-то соединение обычного и странно-тре- .вожного. 18 Полковник Зубицкий принял приказ командующего военным окру­ гом с отвращением. Чёрт знает, до чего довели русскую армию! Зубиц­ кий не сочувствовал революции, но ему была противна и роль усмири­ теля. Хорошо ещё, что приказ Сухотина был дан-в самых общих чертах: привести в повиновение воинскому долгу восставшую роту и открыть сво­ бодное продвижение поездам. Что ж, если поезд Зубицкого пройдёт бес­ препятственно, значит, доказано: движение на линии свободное. А как именно приводить в повиновение восставшую роту и куда её потом де­ вать — в приказе не сказано. Словом, есть хорошая лазейка, чтобы не запачкать рук в таком грязном деле. Но на последнем перегоне перед Шиверском к нему в вагон явился ■Сухов. Наговорил всяких страхов о положении в городе, предупредил, что восставшая рота настроена весьма воинственно, высказал свои сооб­ ражения, как можно захватить её врасплох, внезапно, и тут же приба­ вил, что Баранов уже сообщил в Омск, командующему, о принятых ме­ рах заблаговременной связи с Зубицким. Полковник скривил губы: .лазейка оказалась заткнутой. И остаётся только одно: проделать всё «это» как можно быстрее, короче. План самый простой: въехать на стан­ цию глухой ночью, моментально оцепить пакгауз и вагоны, в которых размещается рота Заговуры, и принудить её к немедленной сдаче ору­ жия. А дальше с нею, что хочет, пусть делает сам Сухотин. Шиверск, ка ­ жется, располагает вместительной тюрьмой. Однако свой хитроумный маневр с оцеплением пакгауза Зубицкий проделал впустую. В вагонах мятежной роты не сыскалось, хотя там всё ещё хранило самые свежие следы пребывания людей. Рота Заговуры ушла. Видимо, кто-то успел её предупредить, поднять по тревоге. Может быть даже за те несколько десятков минут, пока разгружался эшелон са­ мого Зубицкого, и его солдаты, ломая ногами звонкие, мёрзлые сугробы, выстраивались в шеренги. И тут загудел гудок в мастерских, а потом разноголосо засвистели паровозы. Зубицкому стало ясно: он разгадан. И ещё: рота Заговуры ушла в крепкую оборону, за каменные стены мастерских, засела там вме­ сте с рабочими. Гудки ещё скликают их. Кто скажет, какими силами и каким оружием, какой решимостью, наконец, они располагают? Дикое дело — вместо сомнительных, грязных лавров, возможно получить здесь ещё и самое постыдное поражение, если начать действовать и теперь с бухты-барахты! На рассвете его парламентёры сходили в мастерские. Им глаз не за ­ вязывали, парламентёры видели всё: баррикады у входов и окон и во дворе толпы рабочих с винтовками. Заговура ответил коротко: «Оружие не сдадим, потому что служим справедливому делу». «Какому?» «Защи­ щаем свободу, объявленную манифестом 17 октября». Рядом с Загову- рой стояли главари из рабочего комитета. Они сказали: «Мы вместе», З а ­ говура подтвердил: «У нас дело общее,— и предложил парламентёрам: — Езжайте своей дорогой. Мы тоже сами, добровольно, уедем из Шивер- ска. Только дождёмся, когда будет здесь переизбрана городская дума и в неё войдут представители рабочих, когда будет снято в городе военное лоложение и даны будут гарантии, что никого арестовывать не станут».