Сибирские огни, 1954, № 6

в голову мужа. — Еды какой-нибудь в карманы суньте себе. Скоро ли, нет, вернётесь... — А? Это ты верно, Агаша, насчёт этого. Давай-ка сюды. Пироги вот. И колбаса хорошо тоже... — А я патронов прихвачу ещё пачечки четыре. Савва забрался под тюфяк рукой, достал патроны и остановился, из­ дали глядя на спящую Веру. Филипп Петрович всякой снедью усердно набивал себе карманы. Агафья Степановна, стоя к нему спиной, чего-то искала на полке. Савва кошачьим шагом прокрался к вериной постели н, не спуская глаз с Филиппа Петровича, прикоснулся губами к тёплой ще­ ке девушки. Гудки стонали, не прерываясь, и комариным писком отзывались на них стёкла в окнах. — Ты готов, Филипп Петрович? — А чего же? Ну, да... —• Пошли... Вечером у Мирвольских долго засиделся Иван Герасимович. Беседо­ вали о событиях минувшего дня, который Иван Герасимович называл днём весны революции, сравнивая красные флаги с цветами. Потом старик стал читать стихи и, войдя в удар, заявил, что прочтёт на память всю «Полта­ ву». Предложили даже, на спор, проверить его по книге. От спора Алексей Антонович отказался, а «Полтаву» прослушал с удовольствием, и тем большим, что фельдшер читал стихи превосходно. А потом, когда Иван Герасимович ушёл, Ольга Петровна прилегла в своей комнатке на диван, Алексей Антонович придвинул к печке мягкое кресло и в нём задремал — проснулись они заполночь, посмеялись такому происшествию и решили бодрствовать уже до утра. Они сидела оба с кни­ гами в комнате Ольги Петровны, когда далёкий, от станции, донёсся к ним гудок. Алексей Антонович взглянул на часы, без десяти пять. Что такое? А звук гудка всё разрастался, дрожал на низких басовых нотах. Ольга Петровна отложила книгу в сторону. — Что это означает, Алёша? Они вышли в полутёмный, прохладный зал, где, как всегда в такие дни, у них стояла рождественская ёлка. Только с каждым годом меньше на ней оставалось игрушек и всё больше тускнел серебряный «дождь» и зо­ лотая канитель. Здесь гудок был слышнее, отчётливее, он словно нёс в се­ бе живой человеческий призыв. — Алёша... этот гудок — революция в опасности! Теперь прибавились ещё и паровозные свистки, они торопили людей, заставляли быстрее принимать решения. — Они зовут на баррикады,— сдавленно проговорил Алексей Анто­ нович,— я пойду туда, мама. — Я тоже пойду, Алёша. — Это невозможно! — Когда зовут на баррикады, итти туда — долг каждого честного че­ ловека. — Мама, не делай этого. Твои годы... Такой жестокий мороз. И неиз­ вестно... — Но ты ведь идёшь? —- Мне это необходимо. Я очень долго шёл сбоку революции, и если я и теперь останусь сбоку — я прокляну себя, мама. — Я пойду с тобой, потому что себя я уже прокляла за это. Они оделись в простое, но тёплое платье. Алексей Антонович проверил свой саквояж с набором медицинских инструментов, добавил в него кое-