Сибирские огни, 1954, № 6

■его, дрожью встряхивал ему плечи. — Каждого! Каждого!.. И ежели этот проклятый змей Василёв теперь штыками, шашками богатство своё ого­ родить хочет, так... Он круто повернулся и столкнулся с Борисом. Клавдея не успела подняться, перехватить мальчика. — Папа! Мой папа... Бориса тряс такой же гнев, как и Порфирия. Он злой, он несправедли­ вый — отец. Но он отец. И его так бесстыдно ругает этот человек, который и сам никого не любит. — Папа? Он тебе... Лиза подбежала, схватила Порфирия за плечи. И не- выдохнул он последние слова, подавил их в себе. Провёл ладонью по лицу. Вяло опустил плечи. 12 — Э-эх, вот та-ак! — крикнул Василёв, выхватив кнут у Арефия. А когда санки вылетели на главную улицу, рванул сам за вожжу.— Вали по тракту. Прямо! Он всё ещё был полон негодования: допрашивали, приказывали... И кто? Лизка! С кем поделиться? Баранов теперь держится чужаком. Ошаров перевёлся в Красноярск. Говорить с Лукой Фёдоровым — всё равно что с бочкой из-под селёдки: будет гудеть ответно и шибать тухлятиной в нос. Киреев начнёт показывать письма, где и кого из друзей его, со­ служивцев, революционеры убили, и станет пичкать шустовским конья­ ком, а пить вино совсем не хочется. В Иркутске всё же пообтёсанное люди. К чертям собачьим нужно бросать этот поганый Шиверск, уехать в губернский город. Туда, на случай событий, и войска скорее подвезут. Маннберг отлично делает, что уезжает... Густав Евгеньевич... Вот, пожалуй, единственный умный человек, с кем поговорить сейчас стоит. Он не промахнулся, выбрал и момент и место куда уехать. Америка... Надо будет почитать историю этой стра­ ны, уяснить, как в ней сложилась столь непохожая на нашу жизнь. Там не было революций и, наверное, не будет. Каждый может стать прези­ дентом, каждый может стать миллионером. Любопытно только то, что ведь президент-то в Америке всё-таки... всего один, и миллионеров, оче­ видно, не больше двух десятков. М-да-а... По сторонам тянулись снежные поля. Ветер тряс былинки сухой, при­ дорожной полыни, кидал колючую изморозь в лицо. Как круто сразу завернули холода! И снегу изрядно нападало. — Давай назад, Арефий, — распорядился Иван Максимович, — к Густаву Евгеньевичу на квартиру. Маннберг стоял у окна, сложно взгромоздив свою фигуру. Левую ногу он поставил на сиденье стула, руки, скрещённые в локтях, положил на колено и, низко опустив голову, покручивал тонкие, острые усики. На столе лежали петербургские газеты. Маннберг перечитывал письмо .Лонк де-Лоббеля. «...Дорогой мой друг,— писал ему француз своим ровным, бисер­ ным почерком. — Вот прочтите эти русские газеты. В них сказано всё. Могу добавить только: в азиатской стране — азиатские нравы. Все обе­ щания самых высокопоставленных лиц, даже из царской фамилии — взяты назад (но, между прочим, деньги назад не отданы!). В Петербур­ ге насмерть напуганы революцией, и это определило скорбную судьбу проекта дороги Аляска—Канск, а значит, и мою судьбу. Гарриман