Сибирские огни, 1954, № 6

и прикрикнул, углом сдвинув брови: — Ну! Скачи прочь отсюда... гадинаГ — Варначина! — бешено дёрнулся в седле Петруха.— Ты мне... Красный блик света упал на него, выделив что-то ненавистно-знако­ мое Порфирию. И в следующий миг жгучая боль перечертила щёку Пор­ фирия, ослепила его. Он подпрыгнул и повис на плечах у Петрухи. Звякну­ ло стремя. Петруха свалился на землю. Жеребец бросился вскачь по елани. Слизывая кровь с рассечённой губы, Порфирий силился согнуть, под­ ломить хребет Петрухе. Тот сведёнными пальцами левой руки упёрся Пор­ фирию в кадык и тянул туда вторую руку. — Нет... нет,— хрипел Порфирий.— Всё равно... не уйдёшь. Они оба приподнялись и, взворошив ногами горящие поленья, упал» опять на землю, за костёр, в гущу мелкого прутняка. Петруха напрягся, вытянулся и укусил Порфирию ухо. Тот дёрнулся, снял руки со спины Петрухи и в тот же миг отлетел в сторону, переброшенный через голову. Ломая каблуками прутняк, Петруха метнулся к костру. Там где-то, во время схватки, мелькнуло перед его глазами лезвие топора. Порфирий настиг Сиренева, сшиб кулаком. Петруха повалился под коленки Порфи­ рию, уронил его, а сам, ошалело, на четвереньках пополз в сторону. Он пришёл в себя, поднялся на ноги у самой кромки крутого косогора. Внизу, впотьмах, шипела шуга, на светлом льду мерцали жёлтые точечки звёзд. Петруха отпрянул назад, но за спиной услышал тяжёлое дыхание против­ ника. Он быстро повернулся, припал на одно колено, готовясь ударить Порфирия головой в живот и сбросить через себя под откос. Но Порфирий тоже пригнулся, они сшиблись плечами, руки опять сплелись в крепком» обхвате, и оба вместе покатились с высокой кручи. Их выбросило далеко на скользкий лёд. Не разжимая рук, они леж а­ ли головами к реке. Совсем близко царапалась о забереги шуга. Порфирий оказался наверху. Петруха стонал, скоблил каблуками лёд: — Пу-усти-и... У Порфирия горела щека, взбугрённая Петрухиной плетью. Болело ухо. Должно быть, он ещё поцарапал его, катаясь по мёрзлым комьям глины. Он грудью давил врага своего: — Задушу... Тонко похрустывал ледок. Поверх него разливалась вода. Порфирий это ощущал локтями. Петруха молил: — Пусти... Рушится лёд... Провалимся оба... в погибель. Пусти. Опять лопнувшей струной зазвенел лёд, разбегаясь трещинами всё дальше. Порфирий разжал руки, осторожно откатился в сторону. Его вдруг одолела какая-то странная усталость, томление, что он чуть не убил человека. — Чёрт с тобой! Уходи... Ерзая на спине, Петруха немного отполз к берегу. Потом перевалил­ ся на бок, приподнялся на локте. Порфирий лежал в двух шагах от дви­ жущейся, шелестящей шуги и тоже медленно и осторожно сдвигался в сто­ рону, перебираясь раскинутыми руками. Следом за ним, от головы его тя ­ нулась тёмная полоска. Петруха изогнулся крючком и, внезапно, рывком выбросив ноги, толкнул Порфирия. Тот, скользя, сделал попытку вскочить, взмахнул рукой: «Проклятый!» — и от резкого движения ещё быстрее об­ рушил кромку льда. Звонко всплеснулась вода и шатром вздыбилась, а по­ том снова упала шуга. Петруха поднялся на ноги, но подломленный лёд сразу расступился и под ним. Он побрёл к берегу по пояс в воде, хватаясь руками за торчком встающие перед ним острые льдины, падая грудью на воду и тонко, по-за­ ячьи, вскрикивая. Опомнился он, очутившись, весь мокрый, на камешнике. Повернулся, глянул в реку, там, вблизи от берега, был углом выщерблен лёд и чернело теперь полое окно воды. Дальше во мраке ничего не было