Сибирские огни, 1954, № 6

Кузьма Прокопьевич, взмахнув руками, опрокинулся навзничь. Вера, чувствуя, что у неё подсекаются ноги, подбежала и забилась, закричала, увидев на старенькой ситцевой рубашке Кузьмы Прокопьевича плывущее книзу алое пятно. — Крёстный! Крёстный! — звала Вера побелевшими губами. Ей ка­ залось, что он, может быть, всё-таки встанет, или заговорит, или хотя бы увидит её один ещё раз своими мёртвыми глазами.— Крёстный! Д а крё- стненький же... Прямо на неё скакал конный казак, вертя в воздухе шашкой. Вера приподняла голову. Конь высоко взбросил передние ноги, в лицо ей посы­ палась земля, вихрем шевельнуло распустившиеся волосы. Заднее, подко­ ванное копыто коня ударило Веру в плечо, и она свалилась на бок, рядом с Кузьмой Прокопьевичем. 6 В воздухе тихо кружились и плавали широкие, мохнатые снежинки, словно выискивая место, где удобнее опуститься на землю, чтобы не изло­ мать свои нежные, хрупкие звёздочки. Они осторожно пристраивались одна к другой, готовые вспорхнуть и снова улететь от первого дуновения ветра. Но было застойно, глухо. И небо — особенно мглистое. Даже блед­ ным пятном нигде не просвечивало солнце. И оттого., казалось, придвину­ лись ещё ближе к городу безлесные, островерхие гольцы, а сам город сжался, стал меньше. Не вились дымы над трубами мастерских, с погасшими топками за ­ стыли паровозы на запасных путях, а некоторые — и прямо на стрелках. Их залепило снегом, рельсы тоже засыпало и было похоже, что паровозы сбились с пути, забрели в сторону, в открытое поле, и замерли, врезавшись в землю. У входа в депо на рыхлом белом снегу не отпечатывались следы ничьих ног. Надвигалась глубокая осень в природе и словно такая же осень холодом своим сковала всю жизнь вблизи от железной дороги. Всеобщая стачка длилась уже вторую неделю. И это было началом новой, большой, но глухо скрытой схватки с самодержавием: обе стороны выверяли свои силы. —• Нам бы один, так сказать, батальон солдат, — бубнил Киреев на совещаниях у Баранова. — На всякий случай. — Пусть попробуют пойти на расправы с нами! — говорили на ми­ тингах рабочие. — Встанем с оружием в руках, будем обороняться до по­ следней капли крови. И в этих мыслях, в этих разговорах (оборона — и только) уже заклю­ чалась самая тяжёлая ошибка зреющего восстания. Стачка в Шиверске началась вскоре после похорон Кузьмы Прокопь­ евича. Его гибель и убийство Еремея Фесенкова, которого знали почти все рабочие, здесь придали стачке особый накал. На похороны Кузьмы Прокопьевича собралось полгорода. Полиция боялась показываться на улицах. На версту растянулось шествие. Несли пихтовые венки — знак бессмертия — с надписями «Жертве произвола», «Жертве самодержавия», «Да здравствует революция!» Скорбно звучали слова похоронного марша: Вы жертвою пали в борьбе роковой — Любви беззаветной к народу... Пели те, кто шёл за гробом, пели стоявшие на тротуарах. Вы отдали всё, что могли за него, З а жизнь его, честь и свободу.