Сибирские огни, 1954, № 6

Ползунова и других персонажей — поч­ ти в одних и тех же формулировках! Образ Ползунова интересен, в этой роли есть моменты глубоко волнующие. И всё-таки автор не избежал тех недо­ статков, которыми грешат образы героев многих биографических пьес и фильмов. Вспомним, хотя бы, что Глинка в из^ вестном фильме Г. Александрова пока­ зан почти исключительно «у станка», то есть — у клавиатуры или просто с нотным листом в руках, а если без них, то, во всяком случае, в той или иной связи с ними — и только с ними! Ча­ стенько наши писатели, обращаясь к жанру художественной биографии, лишь «проецируют» на плоскость те или иные факты деятельности выдающихся людей и реже — воссоздают их образы во всём жизненном многообразии. Несколько од­ нокрасочен, риторичен и Ползунов, хотя развитие в сюжете связей изобретателя с рабочими дано живо и увлекающе. А вот, например, вся линия взаимоотно­ шений Ползунова с невестой, а потом же­ ной — Полиной кажется чем-то ненастоя­ щим, условным. Да и сама ' Полина — просто «условная фигура», лишённая конкретных индивидуальных качеств. Этот образ — полнейшая неудача автора! Основным антагонистом Ползунова в драматическом конфликте выступает Христиани, начальник Барнаульского сереброплавильного завода. Автор, ве­ роятно, объединил в этом лице вместе с чертами самого Христиани также и чер­ ты других иностранцев Ирмана и Мел­ лера, по приказу ко торы х . машина, как известно, была уничтожена. Но остаёт­ ся не совсем ясным, что, собственно, руководит им в его злостном сопротивле­ нии изобретателю ,— можно подумать, что причина — в личной ненависти Хри­ стиани к Ползунову, неизвестно чем вы ­ званной. Тут автор не нашёл достаточно убедительных мотивировок. Помимо такого сильного врага, как начальник завода, есть у Ползунова и противники из «мелких сошек», вроде канцеляриста Мартынки. Мартын Втб- рый (от которого в известной мере зави­ сел успех Ползунова, ибо этот канцеля­ рист ведал выдачей материалов на со­ оружение машины) — фигура яркая , ак ­ тивно действующая в сюжете. Фактически противодействует соору­ жению машины и сама императрица под влиянием таких своих советников, как упомянутый выше академик Шлаттер. Но у Ползунова есть и преданные, верные друзья — «работные люди». Они помогают ему не только своими золоты­ ми руками, не только своей природной смекалкой. В пьесе есть сильная сцена, когда умирающий Андрон вручает изо­ бретателю алтын: Бери! Не велика монета, Зато Россия велика! Кинь клич — и строй свою машину На эти медные алтыны... Строй на алтыны мужика! Это звучит как завещание. Гений обретает силу в поддержке на­ родной — такова главная идея пьесы. Само собой понятно, что для создания- пьесы по мотивам поэмы потребовалась не только композиционно-сюжетная ре­ конструкция, но и поиски новых методов художественного освоения материала. Не получилось ли в результате то, что мож­ но отнести к жанру драматической поэ­ мы? Нет, «Ползунов» — это явление драматургии. Автору не удалось, правда,, одержать полной победы — не во всех картинах пьесы мы видим динамически развивающееся действие, порою оно за­ тормаживается, подменяется «разгова- риванием» (такова, например, почти вся четвёртая картина); не все образы ярки, в частности, потому, что автор забывает кое-где о железном правиле чётко инди­ видуализированной речевой характери ­ стики героев. Но всё-таки это — имен­ но пьеса, способная в течение трёх с по­ ловиной часов держать зрителей в со­ стоянии заинтересованности, а порою — глубокой взволнованности. Спектакль Барнаульского театра — доказательство этому. Одной из положительных особенно­ стей формы пьесы «Ползунов» является наличие монологов, как испытанного ещё и в классической драматургии, бога­ того своими возможностями средства воздействия на зрителя. Хорош цент­ ральный монолог Ползунова в третьей картине («Я столько ждал минуты этой...»). Выступают с монологами, иног­ да большими, и другие персонажи. В то ­ же время в тексте пьесы встречается и остродинамичный диалог, состоящий из коротких, напряжённых реплик. Вот сговариваются, доведённые до от­ чаяния, «работные люди» бежать с за­ вода. К мужчинам хочет присоединиться любящая Трифона Василиса. Она просит только разреш ения «собраться». « А н д р о н : — Нельзя! Ну, слушайте, ребята: Скрутить нам надобно солдата. В а с и л и с а : — Скрутить? А он начнет Ив а н : — Не душегубы, чать! А н д р о н:—Связать потуже. Тряпку в рот. Чтоб не орал — и... пусть живёт». Автор не пошёл по пути копирования язы ка XVIII века,_ ограничиваясь лишь небольшим «смещением» в строе ф р а зы или введением архаического оборота. Нам представляется это правильным. Но есть в стихотворной ткани пьесы и срывы. Встречаются вялы е строки, иногда почему-то исчезает рифма, из­ редка режет слух искажение ритма. Вместо того, чтобы отгранивать каж ­ дую строку (которая ведь должна пере­ давать мысли и чувства героя, оставаясь поэтичной и правдивой по интонации и подбору слов в устах д а н н о г о персо­ нажа), М. Юдалевич иногда заполняет недостающие для соблюдения размера