Сибирские огни, 1954, № 6

— Может, самому Черныху говорить не дадим, а тебя послушаем. Еремей уже вскарабкался на подоконник. Никто из сидевших по­ близости на скамьях ему не помог. Петруха было сунулся к нему, хотел обратно на пол стащить, но Еремей уже повернулся и под его ненавидя­ щим взглядом Петруха попятился. — Отойди. Мы с тобой потом поквитаемся, — глухо проговорил Еремей и встал на свои культи, придерживаясь руками за косяки. — Отвечу я сперва тебе, староста Черных, на все твои вопросы. Любопыт­ ствуешь, кто я такой в вашем обществе? Погибель ваша, вот кто я. Спрашиваешь, какие нужные слова я скажу? А ты послушай — узна­ ешь. Пашни нету у меня, вот это правда твоя, Черных. Вместе с Петру- хой лишил ты нас пашни, думал, видно, и жизнь у меня с Дарьей от­ нять, ан мы живы. И поживём ещё — сколько захочется! А что нету у меня ничего, это, Черных, ты ошибся. Есть у меня друзья, товари­ щи мои... Ему откликнулись дружным гулом .' — Слышишь, Черных? А интерес у меня на сходе вот какой: глаза народу на правду открыть. Чтобы не обманули вы его своими лисьими ■словами. В приворотниках, коришь ты меня, сижу я по милости? И это истинная правда твоя. Худо, бедно, а пахали бы мы с Дарьей клочок ■своей земли, у тайги кровавыми мозолями взятый, и хлебушко свой ели бы. Да по милости твоей голодуем теперь, и без пашни. И сижу я, как пёс, на цепи, стерегу ворота. Спасибо, Черных, за такую твою ми­ лость. Как я посмел отойти от ворот? Дарья с девчонкой вместо меня осталася, стережёт. Твои угодья стережёт, своего стеречь нам нечего. Вот тебе и все ответы, Черных, а теперь будет к народу речь моя... — Вон ступай !— побагровев, закричал Черных. — Вон отсюдова! Хочешь смуту меж нас разводить? Не дадим. Такие речи нам не надоб­ ны. Не надобны! — А нам надобны! — ответили сзади. — Говори, Фесенков. Говори — не бойся! Со скамей повскакивали зажиточные и их подвыпившие прихвостни. Взлетели пудовые кулаки. — Бей! Бей смутьянов! К чё-ёртовой матери... Захарка вёртко сунулся кому-то под локоть, вынырнул у окна. Он ■схватил с пола еремеевы деревяшки, подал одну Еремею, с другой сам стал возле него. — Не трожь человека! — и весь побелел в напряжённой решимости драться одному хотя бы против десятка. — Не подходи! Ещё несколько человек из бедноты сумели протискаться к окну. Петруха стоял чуть пригнувшись, будто готовясь прыгнуть на Еремея. Черных махал рукой, подзывая к себе каких покрепче мужиков. Крестьянский начальник торопливо расстёгивал на брюках задний кар ­ ман, в котором у него лежал маленький револьвер. Еремей вытянул голову выше, как только мог. — Мы не с просьбами, мужики, на сход пришли! — закричал он, про­ резая гул голосов. — Мы пришли, чтобы тре-бо-вать! Как в городах свое­ го рабочие требуют... Наше слово такое: и подати, и попенную плату — долой! Долой! За эти деньги кандалы для нас царь куёт. На пули и на­ гайки тратит, чтобы нас же убивать... А что Петруха с Черныхом вам хлеб обещают — не верьте... Они разбить вас, разъединить, совесть вашу ку­ пить хотят... Одному дадут, чтобы молчал, когда из другого кровь станут высасывать... У Еремея уже не хватило сил, чтобы перекрыть шум и крики. Он ру­ кавом смахнул крупные капли пота с лица. — Не зря... не зря мужики жгут... помещиков... кровопийц всяких...