Сибирские огни, 1954, № 6

— Не смей больше ничего брать,— говорит Нина Васильевна. — Не смею, мама,— отвечает сын.— Рррр-ур-рррр-ур, бум-бум! «Как он, этот человек, угадал желание сына? — думает Нина Ва­ сильевна,— Странно всё это, непонятно...» «Сняли сети с шестов,—■запятая,— вёсла к лодкам несут... А восток всё горит...» Но строчки опять затягиваются голубым, как сумерки, тума­ ном воспоминаний. Быстро, быстро мелькают годы жизни. Самое дорогое в ней — любовь к мужу, отцу Серёжи. Андрей, как заря её жизни, свет­ лая , неповторимая, но такая короткая, как миг! Всего одну весну провели они вместе, потом ушёл Андрей с другими мужчинами села, и Нина Ва­ сильевна стала пслучать маленькие треугольнички-письма. Как она ждала их!.. Через несколько месяцев родился Серёжа, и об этом Нина Васильев­ на написала на фронт ещё дрожащей от слабости рукой. Она представля­ ла, как обрадуется Андрей: ведь он даже просил её родить сына, словно это от неё зависело. Ответа долго не было, а через полгода почтальон при­ нёс обратно её письмо и похоронную... ч — А знаешь, что сказал тот дяденька? — спрашивает притихший бы­ ло Серёжа. — Не знаю и знать не хочу. — Говорит, что ты... самая лучшая. — Пожалуйста, не передавай мне всякие глупости. — И говорит, чтобы я тебя слушался. А я сказал, что буду слушать­ ся, а он сказал, что привезёт большую книжку с картинками... — Сергей, замолчи. Ты мешаешь мне. В раскрытое окно влетают мотыльки и кружатся над лампой. Тон­ кие ветки берёзки повисли в тёмноголубом воздухе. ...Нина Васильевна долго не верила похоронной: так хотелось сча­ стья. Думалось, вернулся бы домой, хоть какой,— отогрела бы, оживила бы... Но нет его. Со временем притерпелась, привыкла, хоть много, много раз засыпала на мокрой от слёз подушке. * А потом поступила в институт, училась, воспитывала Сергея. И всей душой отдалась работе. Школа! Среди детей, в любимом труде легче рассеивалась оживавшая временами тоска по Андрею. Так и прошли эти годы, наполненные учёбой, трудом, заботами о сыне, прошли, может быть, немного однообразно, но честно и прямо. Ещё раз поплакала, когда уви­ дела в своих чёрных волосах первую серебряную нить. Тихо, одиноко по­ горевала и решила, что надеяться больше не на что, что лучшие страницы жизни уже позади, а будущее — оно, наверно, будет таким же, как и эти годы. Ошиблась!.. Нежданно, негаданно явился этот человек, и опять проснулось сердце. Снова ожили в нём надежды, робкие, волнующие. Но боязно их, пугают они. Каков он, этот незнакомый человек? Что на душе у него? Хорошее, большое или... «А восток всё горит, разгорается...» Было так. Две недели тому назад она сидела вечером за книгой. Вдруг в конце улицы раздался шум мотора... всё ближе, ближе... и прямо против дома остановилась машина. Кто-то попросился передохнуть недолго. Вошёл невысокий, широкоплечий человек, спокойно осмотрелся и сказал. — Поздненько работаете, хозяюшка! Сказал ласково, как-то даже по-отечески. И улыбка на его густоза­ горелом лице была добрая, мягкая. Потом повернулся к Сергею: — И наследник трудится? Ну, что изобретаем, богатырь? Ага, лук. Ну-ка, давай взглянем! Пока Нина Васильевна разогревала чай, гость смастерил Сергею лук. Сын был в восторге, весь вечер не спускал с гостя глаз, а для того,.