Сибирские огни, 1954, № 6

возбуждёнными, а прерывистое дыхание, казалось, рвалось из одной груди. На первых двух рядах царило спокойствие. Эти люди будто пришли не на общий сход, и всё, что сейчас говорится — мимо ушей. Но сидеть им приходится, сидеть и ждать, пока выплещет своё горе голытьба. А выплещет — тогда решать будут уже они, и решать не так, как сейчас говорится. Сколько ни звони звонарь в колокол, обедня начнётся только когда поп запоёт. Петруха повёл глазами левее и тут, на полу, впереди всех, увидел безногого Еремея. Худой, пожелтевший, он сидел, плечом привалясь к стене. Рядом с ним лежали отстёгнутые деревяжки, залоснившиеся от долгого пользования, а на концах сбитые и поцарапанные об камни. В чёрной бороде Еремея серебрилось уже много седых волос и на лбу прочертились тяжёлые, волнистые морщины. Взгляды его и Петрухи на мгновенье встретились и у обоих загорелись злыми огоньками. Егорша заканчивал свою речь: — ...обо всём этом просим вас, господин Иванов, господин началь­ ник наш. Сделать. И сделать неотложно, потому люди же мы и жить каждому хочется. Просим самую малость, без которой теперь нам нель­ зя, ...то есть никак уж нельзя. Вот так. Такое наше слово. А какое будет ваше слово? Он пробрался назад, за скамейки. Мужики проводили его молча­ нием. Речью своей Егорша никого не зажёг. Ждали ответа крестьян­ ского начальника. Петруха рванулся с места, но Черных потянул его за рукав: «Обожди!» Иванов важно пригладил у висков редкие пряди волос. Встал, передвинул на столе свою чиновничью с белой кокардой фуражку, слегка сжал её с боков ладонями, как бы стремясь подчерк­ нуть особую значимость этого головного убора, и заговорил: — Мужики! Крестьяне! Вас постигла большая беда. Всей душой я разделяю вашу печаль. Вместе с вами я буду молить бога даровать на будущий год обильный урожай. Будем вместе надеяться, что бог услышит наши молитвы. Не падайте духом. Сибиряки — народ крепкий. И вы не в пустыне. Вы найдёте себе и семьям своим пропитание. В лесах растёт много ягод, грибов, орехов, и время для сбора их ещё не ушло,— он оставил в покое фуражку, сплёл пальцы и звучно хрустнул ими. — Охотники возьмут свои ружья, рыбаки — сети и остроги, кто отвык или не приспособился к таёжным промыслам — найдёт себе другое занятие. Повторяю: бог не без милости и поможет вам пережить это трудное время. Что же касается ваших просьб об освобождении от податей, от дорожной повинности -— будет доложено по начальству. Попенную плату отменить никто не волен, ибо это есть государственный закон, а закон для одной деревни не отменяется. Невозможно и хлеба выдать вам из казённых амбаров. В них заложен хлеб совсем для иных надоб­ ностей. А у вас в деревне не у всех побиты градом поля. Кроме того, имеются у некоторых односельчан ваших и прошлогодние запасы. На началах христианского отношения друг другу... — Значит, пойти всем в кабалу к Сиреневу, Черныху или Митрев- ским? Так что ли? — громко перебил его Еремей. И сразу лопнула тишина, прорвалась злыми возгласами: — Хорошо ты нас, господин начальник, утешаешь! — Этого не могу, другого нельзя... — В тайгу нам и без тебя давно дорога знакомая! — Нам не советы твои нужны, у нас на плечах свои головы. Ты не­ доимки сними с нас, подати сними. В добрый год едва концы сводим, а теперь — полное разоренье!