Сибирские огни, 1954, № 6

даже не взглянув на него? Может, навсегда расстаться... Лиза поняла, что это никак, ну, никак невозможно! И когда она покорилась этой неот­ вязной, влекущей мысли, она стала искать, думать только о том, как, хотя бы на самое короткое время, ещё раз повидаться ей с сыном. Лиза со своими думами одна в этом доме. Хозяин на работе, он не­ скоро придёт, а может, его и схватили уже, засекли каратели. Мишка всё время шныряет в избу да на улицу, всё новые страхи приносит. При­ вели после порки их соседку недальнюю, а она через час отдала богу душу. Ни за что запороли. Просто так, у вокзала сгребли и утащили в вагон. Жутко. Хозяйка дома лежит на печи, всякую всячину бормочет: умом она тронутая. Оттого этот дом и полиция обегает. Как же, как по­ видаться ей с сыном? Порфирий с прошлой ночи уже на заимке. Посове­ товаться бы с ним, он теперь не так темнеет в лице, когда говорит о Бо ­ рисе. Может, Порфирий лучше придумал бы... И вот теперь, когда мечется бессильная мысль у неё и не может найти ничего, и солнышко как-то сразу вниз покатилось. Стемнеет — всё кончено. Надо закоулками в городе, а потом в обход, по сугробам, еланью, на заимку к себе пробираться. Товарищей нельзя задерживать. — Тётенька Лиза! — Мишка влетел красный с морозу, хлопнул ко­ жаными рукавицами. — Они... ещё и бабушку... — Мишенька! Миша, — Лизу вдруг осенило:— Миша, ты послушай, что я тебя попрошу... И спеша стала наказывать ему, чтобы сбегал он в город, за реку, только быстро, как может, быстро. Позвонил бы там в дом Василёвых, и когда спросит горничная, назвался бы приятелем их мальчика Бори. Выманил бы его на улицу, вроде поиграть, а как выйдет он — привёл бы его сюда. —* ...Удивится, что ты ему незнакомый, не потеряйся, скажи: «Тётя Лиза звала». Только так скажи, чтобы горничная не слыхала, чтобы ни­ кто, кроме вас, не слыхал. Да вели ему одеться теплее, не простудился бы на улице он. Да вели скорей-скорей сюда идти, чтобы пока ещё не стемнело и домой вернуться не страшно было ему... Мишенька, сделаешь? Ну, сделай! Не сбейся только ни в чём, не запутайся. Миша гордо шмыгнул носом: —• Не маленький! Ему было одиннадцать лет. Он убежал, и Лиза, окаменевшая, стала ждать у окна. Она верила, что Мишка сына к ней приведёт. Но ведь нужно было дождаться! А день гаснет — сейчас самые короткие зимние дни. Долго с Боренькой не пого­ воришь. Как он обратно впотьмах один пойдёт? Мальчики пришли, когда солнце уже совсем закуталось в сизую толщу тумана и в дальних углах избы стало темно. —• Боренька! — Лиза бросилась навстречу сыну. О чём-то самом важном и нужном хотела спросить его. И сразу всё отлетело. Она только повторяла: «Боренька, Боренька...» — и кусала себе губы, чтобы не рас­ плакаться. Помогла ему снять шубку, отвела в уголок, к печке, где было теплее и уютнее, присела с ним на скамью и замерла в тихом блаженстве, что вот всё-таки сын её с нею рядом. И не ушла она, напоследок, не повидав­ шись с ним. Даже горечь новой большой разлуки ей не казалась такой безысходной, как прежде. Надолго ей хватит хранить в своей памяти этот вечер, холодные с морозу щёки сына и его наливающееся крепкой маль­ чишеской силой плечо, которым он к ней прислонился. Мишка повертелся и снова шмыгнул за дверь. О чём же нужно было спросить ей сына? Очень нужно... Д а ладно,