Сибирские огни, 1954, № 6

Бурмакин спокойно выполнил его приказание. Барон протянул руку, сгрёб в горсть все награды Бурмакина, рванул с гимнастёрки. — За это я перед государем отвечу,— сказал он. Положил кресты на скатерть. Постоял у стола молча. И вдруг сорвался на крик: — А его... его вернуть! Обратно! В Горный Зерентуй!! Немедленно! 24 Лиза видела из окна, как на станцию медленно втянулся недлинный состав. В хвосте поезда и перед паровозом прицеплены платформы с ору­ диями. Дула орудий нацелены прямо на город, будто держатся, ещё в ма­ стерских баррикады и кто-то встретит поезд огнём. На тормозных пло­ щадках густо стоят солдаты в папахах и с винтовками, тоже готовые спрыгнуть и сразу же вступить в рукопашный бой. Вот как нагГуганы все они! Поезд заполз за постройки и остановился. Сразу везде забегали жандармы. Откуда только их так много взялось? Потом Лиза услышала крики, стоны и увидела избитых нагайками рабочих, едва бредущих по сугробам. Камнем всё это легло на сердце: удастся ли вырваться, уйти сегодня в тайгу? Отсюда — будь светлый солнечный день — видны были бы белые гребни Саян с разлившейся свободно бескрайней зелёной тайгой. Теперь в морозном чаду смутно вырисовывались только вершины ближних голь­ цов, словно заслонивших собою Саяны. Тяжёлый будет путь: морозы, снега... Ну, и что же? Мужества у лю­ дей хватит, чтобы пробиться сквозь них. Порфирий передавал наказ Его­ ра Ивановича: «Сейчас победа рабочих будет в том, чтобы сохранить свои силы. Беречь людей!» Скорее, скорее уйти, только на землю упала бы ночь! Вслушиваясь в тревожные вести, какие приносил ей с улицы Мишка, хозяйский сын, Лиза не отрывалась от окна, следила за солнцем, мохна­ тым и багровым в тумане — когда же оно сядет в горы! А Мишка расска­ зывал, что по городу, куда ни сунься, всюду штыки. С востока подошёл ещё один солдатский эшелон, остановился, тоже, наверно, чтобы людей убивать. У Меллера-Закомельского в вагонах — жуть, что творится. Лиза мельком взглядывала на Мишку, а сама думала о сыне. Вот уйдёт она в тайгу и снова расстанется с ним. И насколько теперь? Вдруг навсегда? Порфирий сказал: «Обратно сюда нам дорога заказана. Здесь нас знают и, когда ни вернись, либо в тюрьму упрячут, либо так житья не дадут. Даже когда всё притихнет — в другой город из тайги выходить придётся нам». Всё это верно, Лиза знает сама. А с сердцем-то как же? Сердце ведь не вынешь и взамен его холодный камень не вложишь! Приходила три дня назад мать, Клавдея, рассказывала: «Два раза: в новый год и в крещенье прибегал Бориска. Гостился, ластился и всё спрашивал: «Где тётя Лиза?» — Мол, уехала. — «А когда вернётся?» Не­ весёлый стал. Горько у него на душе. Как привезла из Иркутска жена Василёва маленького, шибко худо стали в доме к Борису относиться. Теперь он им вдвойне чужой да ненавистный». «Чужой им и ненавистный»... Да, конечно, теперь шибче всего, когда они кровного сына родили себе и когда знают, кто мать Бориса. Где им теперь душой любить его? Так и будут точить мальчика исподволь. Но­ венького назвали Максимкой, по деду, а этому и сразу-то дали холодное имя Борис. Полной ласки в Василёвском доме для мальчика не было никогда, теперь, видать, и последней доли лишили. И уйти ей теперь,