Сибирские огни, 1954, № 6

Павла будто кто в грудь ударил — с той стороны, от депо, донёсся неровный залп. Потом ещё два одиночных выстрела. Приканчивают. — Ещё одну безвинную жизнь загубили, сволочи, — снимая шапку, проговорил Мезенцев. — За то убили, что человек работать хотел и ды­ шать хотел... Бурмакин замедлил шаг, ноги странно отяжелели, будто не он вёл, а его вели на расстрел. Всё забыть может человек — э т о как потом за ­ будешь? Эту кровь чем потом смоешь с рук? И встала в памяти смрадная каторжная тюрьма в Горном Зерентуе, где мог он гордо нести свою честную голову. И представилась вся жизнь впереди, у которой э т о навсегда отнимет всю радость. Для того разве бежал он .с каторги, для того обливал он кровью своей щебень сопок Маньчжурии, для того на груди у него четыре «Георгия», чтобы стать у царя палачом, расстреливать братьев своих? — Стой! — сказал он глухо и отошел вбок, на положенное ему ко­ мандирское место. — В колонну по одному стройся! За мной! Он повернулся, и за ним повернулась покорная команде цепочка солдат. Шпик остолбенел. Растерянно метнулся было вслед за Павлом: «Куда?» Рванул из кобуры револьвер. Но тут из-за плеч, сзади, горло сда­ вили ему жёсткие пальцы Мезенцева... Бурмакина отвели к Меллеру-Закомельскому. Барон сидел в своём мягком кресле, утомлённо выбросив на стол сухие старческие руки. Ска­ лой из чистого листа бумаги складывал петушка. Тут же, бледный, подав­ ленный, стоял капитан Константинов. Шпик-жандарм, держась рукой за горло, хрипло докладывал об обстоятельствах дела. Меллер-Закомельский изучал лицо Павла. Нет, этот кресты зарабо­ тал не дикой удачей, не случайно слетевшим к нему солдатским счастьем. Кремень. Этого мелкой жалостью не растопишь. И вовсе не в том дело, о чём хрипловатый жандарм говорит. Не потому только этот солдат взя­ того на расстрел отпустил, что старые друзья они оказались. Здесь — большее. Будь он убеждён, что расстреливать надо, — он расстрелял бы и друга своего. — Так это именно ты бежал с каторги и потом стяжал себе славу на поле брани во имя царя и отечества? — мягко спросил барон. Бурмакин помедлил с ответом. —• Так точно, ваше превосходительство, — как бы делая уступку генералу, ответил он. — А почему же ты теперь свершил самое тяжкое воинское преступ­ ление, — отпустил злейшего врага отечества, когда был обязан его уничтожить? И опять Павел не спешил ответить. Слегка повёл плечом. — Что я сделал, то сделал, ваше превосходительство. Капитан Константинов испуганно вскрикнул: «Бурмакин!» Скалой уронил на пол недоделанного бумажного петушка. Меллер-Закомельскии встал. — Ты не хочешь отвечать? — Так точно. Ни к чему. Барон короткими шажками приблизился к Павлу. Тот стоял не рас­ пускаясь, но и не слишком вытягивая себя. А на губах у него играла усмешка, словно он собирался сказать генералу: «Ну, чем ты хочешь ме­ ня сейчас напугать?» Меллер-Закомельский нахмурился. Он прочитал этот вопрос на губах солдата. — Расстегни шинель, — вполголоса приказал он Павлу.