Сибирские огни, 1954, № 5

вало одно и то же: Мирвольский ночью вообще не выходил из дому. А между тем листовки появлялись и в городе и на станции... Лакричник тогда прилежнее стал следить за больницей. Целый день, и особенно по утрам, туда тянулись хворые. Боже, каких тут не было! И на костылях, и скрюченных в три погибели ишиасом, ревматизмом или подагрой, и со щеками, закутанными в теплые платки для смягчения рвущей боли. Мужики, бабы, детишки и подростки и дряхлые старики. Ра­ бочие в залощённых куртках, с блестящими мазутными лицами. Крестьян­ ки, толстые и круглые, бог весть от навздёванной ли в дорогу тёплой ■одежды или по семейным причинам. Мелкие чиновники в облезлых дра­ повых пальтишках с поднятыми воротниками и в глубоких тёплых кало­ шах. Обыватели, которые живут чёрт знает чем и ходят одетые чёрт знает во что. Поди и угадай, у кого в карманах или под кофтой может оказаться пачка листовок! Он знал чуть ли не всех старожилов, но железная дорога нанесла в город столько новых лиц и среди них таких, которые мелькнут всего раз или два и исчезнут, что Лакричник стал приходить в уныние от бесплодно растрачиваемых здесь сил и здоровья. У него даже раз возникла ирони­ ческая мысль: если он, Лакричник, свалится от простуды или переутомле­ ния, выслеживая Мирвольского, вполне заслуженно и справедливо будет, чтобы Мирвольский же и вылечил его в своей больнице. Теряя всякую надежду достичь успеха и здесь, Лакричник решил по­ пытать счастья ещё на самом вокзале, в начале пути неизвестного, сту­ пающего с крамольными листовками из вагона на шиверскую землю. На вокзале есть то несомненное преимущество, что по платформе разгу- .ливать можно совершенно открыто. Впрочем, на этом, пожалуй, кончают­ ся и все преимущества... Сходят с поезда пассажиров много и все они рас­ сыпаются, как горох. Угадать среди них «неизвестного с листовками» и пристроиться к нему вслед — всё равно что, опустив руку в прорубь, го- .лыми пальцами поймать в реке пескаря! Но попробовать надо и это. В один из апрельских дней, когда только что пробросился короткий дождик, больше похожий на снег, а может быть и снег, похожий на дож­ дик, —- к дымящейся испарениями деревянной платформе подкатил с за­ пада товаро-пассажирский поезд. Лакричник пошёл вдоль состава, зорко присматриваясь к сермяжной публике, вываливающейся из вагонов чет­ вёртого класса. С этим поездом ехали всегда, главным образом, пересе­ ленцы, голь перекатная, за плечами котомка из ряднины, в руках — про­ копчённый котелок, а под ногами — десяток золотушной, плачущей мелюзги. Эти — не с листовками! Лакричник по-фельдшерски профессио­ нально несколько брезгливо прикидывал, сколько из них, приехавших на вольные сибирские земли, через месяц-другой ляжет в землю под^сосно- вые кресты. Он сам, по одежде, не многим отличался от этих людей. Но с тем большей силой он и презирал их. Презирал потому, что они были людьми несчастной и горькой судьбы от поколения к поколению. А он, Лакричник, спустился к ним с высот великолепной жизни, увиденной и да­ же чуточку лично захваченной им в разгульном доме миллионера Елисее­ ва. Нет, эти — не с листовками! Но революционеры пишут свои проклама­ ции как раз для них. Они и в поездах любят ездить с такими... Навстречу Лакричнику, шмыгая пятками, вышагивал долговязый Не­ чаев. И вдруг ни с того ни с сего улыбнулся. Не такой уж совершенно от­ крытой улыбкой, но всё же что-то ласковое и тёплое, глуооко затаённое, засветилось у него в глазах. А между тем он с Лакричником прежде да­ же никогда не здоровался. Насильно раздвинув губы, Лакричник тоже улыбнулся Нечаеву. Не помешает. Но телеграфист вдруг глянул на него в упор и сразу сделался ледяным. Лакричник понял, что беглая улыбка Не­ чаева предназначалась не ему, а кому-то, кто шёл позади него. Он быстро