Сибирские огни, 1954, № 5

что он арестован. Как поведёт он себя на допросах? Но такие провалы случаются и в других городах, а работать надо везде. И как раз важнее работать там, где тяжелее были провалы. Бежать от опасности проще всего, но когда бегут, тогда больше всего и теряют. Решив остаться, Лебедев почти замуровал себя в квартире Данило­ вых, обзавёлся новым паспортом на имя Егора Базанова и начал отра­ щивать усы и бороду. Мотя стала у него связной. Так, в глухой замкнутости, у Лебедева прошла первая половина зимы, заполненная собиранием сил, организацией порайонного ко­ митета, поиском надёжных квартир для собраний и явок, подготов­ кой «техники». Во флигеле временно поселились два «квартиранта», поставленные на эту роль комитетом. Они приспосабливали в подполье помещение для типографии. А Фёдор Минаевич, по указаниям Лебедева, делал детали для печатного станка. Он переложил во флигеле печь, соорудив в ней отличный тайник. Уже к середине января всё было готово, опробован станок — чугун­ ный вал, прокатывающийся по рельсам, добыты шрифты, припасена бу­ мага и краска. Не хватало только опытного наборщика. В эти дни при­ ехал в Красноярск агент союзного комитета Крамольников. По всей железной дороге готовилась стачка, та самая, которая потом захватила и Шиверск. Крамольников приехал агитировать за неё. После встречи с членами комитета Лебедев поделился с ним своими сомнениями о Буткине. Крамольников слушал, поглаживая чёрные, жёсткие волосы, спадавшие ему на лоб. Сквозь круглые очки в роговой оправе внима­ тельные, молодые глаза Крамольникова казались особенно большими и словно видящими всё насквозь. — Знаешь, Егор, — сказал он, когда Лебедев закончил свой рас­ сказ,-—Буткин, конечно, завзятый меньшевик, и человек он поганый, неискренний. Но всё же он социал-демократ и работает вместе с нами. В чём-то он тормозит дело, в чём-то он просто бесполезен, а в главном— он всё же выполняет поручения союзного комитета. — Который тоже забит меньшевиками, — вставил Лебедев. — Ну, а что же делать? В нашем глухом, тяжёлом подполье и при нашей организационной неустроенности нам разделиться не так-то и просто. Тем более, что есть надежда на третий съезд, который заста­ вит их подчиниться политической линии большинства. А пока будем бо­ роться: в какой-то степени — вместе с меньшевиками против самодержа­ вия, а в полной — против идей меньшевизма. Невозможно в России сде­ лать одновременно две революции: одну — по-ленински, а другую — по рецептам меньшевиков. Ведь они тоже стремятся к революции. Какой — это другое дело. Но им не скажешь: отойдите вовсе прочь, мы сделаем революцию только сами, одни, без вас. И даже если сказать — всё рав­ но они будут работать на параллелях с нами. То есть, вернее, мешать нам. И тем сильнее, чем резче будут наши разногласия. Нет, Егор, я всё же думаю, что третий съезд решительно улучшит положение внутри партии, и слово «меньшевик» у нас исчезнет из обихода. «Беки», «ме- ки»... Будет единая воля, единая мысль! Будем ждать съезда. А что ка­ сается Буткина... Ну да, он меньшевик, и даже один из самых дрянных меньшевиков. Но всё же не предатель. Это-то исключено. — А у меня, Григорий, сложилось твёрдое убеждение, что Буткин у Козинцова сидел где-то за дверью, и если бы я решительно не заявил, что до перевязки не скажу ни слова, — Козинцов устроил бы нам очную ставку. — На интуицию мы не имеем права полагаться, — возразил Кра­ мольников, снимая очки и растирая пальцами переносье, — а прямых