Сибирские огни, 1954, № 5

куем. Он «ура», как Лука Фёдоров, кричать не станет, а втихаря, кого надо, так... И выразительно стиснул в кулак жирные пальцы. Гостей на крыльце встретила Настасья — так с первых же дней пссле свадьбы стал звать жену Петруха. Настасья в доме мужа сразу стала полной хозяйкой. Командовала работниками ничуть не хуже са­ мого Петрухи. У неё отцовский басок и прежде в голосе прорывался, а теперь она поругиваться уже вовсю начала. Ходила в шёлковом платье, но в сапогах. Впрочем, образование всё же пошло ей в пользу, она писала для мужа деловые письма, прошения, заявления. Петруха поощрительно говорил ей: «Взял я тебя, Настасья, не зря». Сбывалось у него и желание иметь ребёнка: крестины предполагались в начале зимы. На столе, ещё до пельменей, было наставлено столько всяческой закуски — домашней и городской, что Баранов счастливо закрыл глаза и со свистом выпустил изо рта струю воздуха. Киреев незаметно под мундиром расстегнул на брюках крючок. За стеклянной дверцей в буфете видны были рюмки, тонкие, высо­ кие, с вытравленными узорами, но, усадив гостей за стол, Петруха щед­ рой струёй, плеща на скатерть, стал наливать жёлтую облепиховую на­ стойку в гранёные стаканы. — Какого чёрта возиться с напёрстками, — заметив, что Киреев смотрит на рюмки, сказал Петруха. — Правда, батя? — Дома приходится мне пить из рюмок, — неопределённо отозвал­ ся Баранов и потянулся со стаканом к дочери. Разговаривали коротко, только о еде. И опять пили, набивали чрева закусками, не забывая, однако, что главное впереди. Оно появилось после четвёртого круга выпивки: огромное блюдо пельменей, окутан­ ное паром, словно под низом у него бушевало пламя. Хозяйка взя­ лась их накладывать в тарелки гостям с той подчёркнутой щедростью, с какой наливал вино Петруха. Сваренные в жирном бульоне, креп­ кие, тугие пельмени скользко вертелись и вываливались через края тарелок. — Сколько? — проникновенно спросил Баранов, показывая на об­ щее блюдо. Это была любимая его статичность: подсчитывать потом, в конце обеда, какое количество придётся на каждого. — Триста. Для начала. И вскоре новое блюдо с пельменями, исторгая белые струйки пара, появилось на столе. Киреев и Настасья ели пельмени по-городски, поли­ вая уксусом, Баранов топил их в сметане, а Петруха, густо перча, запи­ вал молоком. Теперь говорили, прыгая уже с одного на другое. Каждому хотелось говорить только о своём. Настасья жаловалась на лентяев работников. Киреев пугал беспорядками на линии сибирской железной дороги и крестьянскими волнениями на Алтае. Петруха хотел развернуть мысль о постройке огромного, на всю Сибирь, кожевенного завода. А Баранов сбивал разговор на политику. — А ты слыхал, Пётр, ты слыхал, — долбя, как дятел, спрашивал он зятя, — ты слыхал: вся наша эскадра пузыри пустила в Цусимском проливе. Вот не везёт. — Моих там не было кораблей, — раздражённо отмахнулся Петру­ ха, — и жалеть мне нечего. Баранов хотел было что-то возразить, но махнул рукой, помы­ чал и пытался перейти к теме, которая его больше всего интере­ совала. в. «Сибирские огни» № 5.