Сибирские огни, 1954, № 5

Теперь он опирался на локти и над кромкой утёса были видны только его плечи и голова. Небо постепенно становилось всё светлее и светлее. Над вершинами сосен показался тонкий рожок белого, как бумага, месяца. — Поехали! — с трудом выговорил он, беря в правую руку свой шест, а левой отталкиваясь от камня. — Трави, Веруся. У-ух, ты!.. Исчезла и голова. Медленно и равномерно ползла по бревну верёвка. Вере казалось, что он спустился уже на несколько десятков сажен, а саввиного свиста всё ещё не было слышно. В 'березничке на Мольтенском лугу затоковал тетерев. Подумать только, вся земля в зелени, а этому никак неймётся, не хватило законно­ го времени. Где-то ещё дальше, в болотной низине, серебряно-чистыми голосами закурлыкали журавли. На утренней зорьке всегда бывают звуки такими чистыми. Даже гудки паровозов становятся мягкими и пе­ вучими... Время от времени поглядывая со страхом вниз, Савва крутился на верёвке. Перед ним то проплывала стена утёса, то весело блестел Моль- тенский луг, то серебристо мерцали бурливые перекаты Уды. Прямо под ногами, __внизу, росли какие-то кусты, но какие именно, тальник, боярка или черёмуха — с такой высоты разгадать он не мог. Вначале Савва ча­ сто дотрагивался рукой до холодного камня, потом утёс стал отходить всё дальше и дальше, и только своей «пикой» Савва едва мог достать до него. Но вот и уступ на утёсе. Он, оказывается, достаточно широк, чтобы стоять на нём и даже ходить, как по балкону, вдоль каменной стены. Но как перенестись туда? Не пробежишь по воздуху двухсаженное расстоя­ ние! Однако, пора... Савва свистнул. Он дождался, когда верёвка повернёт его лицом к скале. Вытянул шест, легонько оттолкнулся и сразу закачался, то отдаляясь, то прибли­ жаясь к утёсу. Выбрав момент, он оттолкнулся сильнее. Небо сразу по­ бежало вниз, а Мольтенский луг стал прямо перед глазами. Потом они поменялись местами и, удивительнее всего — Савва увидел испуганное лицо Веры, никак не понимая, откуда же оно взялось. Савва качался на верёвке и выписывал в воздухе сложные круги, а размаха всё ещё не было достаточно, чтобы подбросить его на уступ. И тогда он оттолкнулся в третий раз, наддал, как наддают, разгоняя качели. Его понесло от утёса легко и быстро, свежий воздух холодил щёки, а потом, с такой же стре­ мительностью, бросило к скале. Савва подогнул коленки в тот миг, когда плечо его коснулось камня, — выпрямил ноги и встал на уступ. Сила инерции едва не сбросила его с обрыва, но, потоптавшись в каком-то не­ лепом танце, он всё же сумел удержаться. — Саввушка... Ты не расшибся? Он поднял голову. С обрыва* на него глядело страдальческое лицо Веры. Вот, оказывается, где оно перед ним промелькнуло. — Ни капельки даже. Ты сама не свались! Отойди! — Отойду, а ты что там будешь делать... без краски-то? Подать? Он мотнул головой, и Вера, будто в колодец, начала спускать бидон с белилами и примотанные к нему кисти. Савва вынул из кармана кусок проволоки и к тонкому концу шеста приладил крючок. Этим крючком он зацепил верёвку и подтащил бидон к себе. Савва обмакнул кисть в краску и, насколько хватило его роста и размаха руки, белыми пятнами наметил очертание будущей огромной буквы «С». Понемногу отступая вправо, он такими же прерывистыми мазками изобразил и всё слово. Тогда Савва стал прокрашивать широко и щедро каждую букву.