Сибирские огни, 1954, № 5

— Милый... — тихонько проговорила она. — Все мои двадцать восемь лет были меньше этого... Как это огромно! И быстро отняла свои руки. — Нюта, не уходи... Хотя немного, совсем немного ещё... — Прости, милый, — Анюта поцеловала его в губы и сразу же отстра­ нилась. Закричала звонко и весело: — Ольга Петровна, где же ваш чай? Мы здесь просто умираем от жажды. Поднялась и убежала на кухню. Не позволила Ольге Петровне — са­ ма принесла распевающий на все лады самовар. Глазами показала Алек­ сею Антоновичу на граммофон. — Алёша, поставь, пожалуйста, его на место. Теперь он уже лишний. Ольга Петровна нарезала сладкий пирог, разлила чай. — Анюточка, тебе со сливками или с вареньем? Та закусила губу, озорно повела глазами, потянулась одной рукой к варенью, а другой — к фарфоровому сливочнику. — Хочется и того и другого. Можно? — и вдруг, будто обжёгшись, отдёрнула обе руки. — У меня теперь правило: когда хочется, чтобы сразу исполнилось два несовместимых желания — следует отказаться от обоих. Я буду пить просто с сахаром. — Нюта! — воскликнул Алексей Антонович, подвигая к ней вазочку с вареньем. — Но ведь это клубничное! Твоё любимое. — Ничего не поделаешь, приходится и от любимого отказываться, — и протянула руку к неубранной ещё бутылке из-под кагора.— Не оста­ лось ли здесь хотя бы три капельки? Каждому по капле. Мне хочется про­ возгласить ещё один тост. — И радостно воскликнула: — Есть, есть! Даже больше, чем по капле. Сияя, Алексей Антонович подставил рюмки. Анюта налила вино. — На донышках. Ну, ничего, всё же далеко не пустые, — сказала она и подняла рюмку, попрежнему не гася на лице своей озорной улыб­ ки, хотя какая-то мгновенная боль и отразилась у неё в глазах. — Итак, Ольга Петровна, Алёша, я прошу выпить... за мой отъезд. Алексей Антонович побледнел. — Это неправда! Не может быть, Нюта... — он искал ответа у неё на лице: вот эта милая, озорная улыбка сейчас расцветёт ещё больше, всё обратится в шутку, и уходящее из-за стола веселье вернётся снова. Но губы Анюты горько дрогнули, и она не сразу смогла выговорить: — Правда. Я уеду с поездом, который проходит здесь в половине второго ночи. — Почему же так? — тоскливо спросила Ольга Петровна. — Я д у ­ мала, Анюточка, теперь ты останешься с нами уже навсегда. — Мне следовало проехать мимо, — сказала Анюта, опуская длин­ ные чёрные ресницы, чтобы никто не заметил, как повлажнели её гла­ за. — Но в такой день я не смогла сделать этого. И не могла, вообще, не повидаться с вами. — Нюта! Почему ты не хочешь остаться? — Хотя бы даже потому, Алёша, что я теперь не Анна, а Перепетуя. Та самая, которая носит вот такие платья, — Анюта провела рукой по частым складочкам кофты, — и которая торгует семечками и кедровыми орехами. — Но ведь Елизавета Коронотова живёт же здесь! В своей семье. Нюта, зачем же снова нам разлучаться? Это невозможно. Мы должны быть вместе. — Алексей Антонович вскочил, и, словно боясь, что Анюта уйдёт, не ответив на самое главное, — положил ей руки на плечи. — Вместе? А как? — глядя снизу вверх на него, тихо спросила Анюта.