Сибирские огни, 1954, № 5

шей больницы... Прошу вас, подберите несколько синонимов к слову «весна». — Пожалуйста: конец зимы, май, цветы, Юнона... — Никуда не годится! Вот вам синонимы весны: радость, счастье, молодость, любовь, жизнь. — Ну, это уж слишком свободно, Иван Герасимович! — Отлично! Прибавим ещё и свободу. Разве свобода — не весна че­ ловечества? — Милый вы мой!— и Алексей Антонович от души обнимал задорно улыбающегося старика. Оттепель продолжалась целый месяц, а двадцать восьмого числа, к вечеру, начало опять примораживать. С севера потянул пронзительный, обжигающий ветер — хиус. Он посбрасывал с крыш тонкие, рубчатые со­ сульки, разбил их и усыпал тротуары острой ледяной крупой. В этот вечер Мирвольский ушёл из больницы домой несколько раньше обычного. Двадцать восьмое февраля — день рождения Анюты. Ольга Петровна испекла именинный пирог. Так она делила все эти годы, и все эти годы двадцать восьмое февраля у них в доме было днём и празднич­ ным и немного грустным. Ольга Петровна заказывала в церкви молебен «О плавающих и путешествующих». Алексей Антонович отправлял Анюте поздравительные телеграммы (если знал её постоянно меняющийся ад­ рес). В этом году, грустя, он ей послал открытку с красными розами в Александровский централ. Алексей Антонович не был уверен, там ли ещё находится Анюта и получит ли она его поздравление — вестей от неё дав­ но не было,— но всё же открытку послал. Дома, впуская сына в прихожую, Ольга Петровна остановила его: — Алёша, мы совершенно забыли купить сегодня к обеду кагор, ви­ но, которое так любит наша именинница. Пока ты ещё не разделся, сходи, пожалуйста, к Могамбетову. — Нет, мама, я не забыл, я не покупал умышленно. Этот день рожде­ ния Анюты особенно грустный. Пить вино за её здоровье, когда сама она сидит в тюрьме, мне показалось кощунственным. Помнится, я даже гово­ рил тебе об этом. — Да, Алеша, но теперь, я думаю, что мы были неправы. Анюта так любит веселье. — Оттого, что мы будем пить вино, Анюте не станет веселее. — Кто знает, может быть, и она развеселится. И Алексей Антонович, пожав плечами, вышел из дома. Вернулся с покупкой он очень быстро, его подгонял всё усиливающий­ ся морозец, а оделся с утра Алексей Антонович не по сезону легко. Расти­ рая перчатками уши, покрасневшие на резком ветру, он раздевался в при­ хожей. Ольга Петровна из кухни торопила сына: — Алёша, отнеси кагор в мою комнату и тотчас же возвращайся сю­ да, поможешь мне вынуть из печи пирог. Боюсь, не перестоялся ли? — Тогда я лучше сейчас помогу тебе. — Алеша, сделай, как я прошу. Мирвольский торопливо прошёл в комнату матери, свободной рукой откинул портьеру, необычно почему-то опущенную, шагнул к столу и — остолбенел. С диванчика, навстречу ему, встала Анюта. Бутылка выскользнула из рук Алексея Антоновича. Тоненько звякнув от удара о кромку стола, она упала между ними. Красная струйка пополз­ ла по крашеным доскам пола. Алексей Антонович растерянно глядел на Анюту, на пролитое вино. — Алёша! Да как же это? — за спиной у сына, с горячим пирогом на блюде, стояла испуганная Ольга Петровна.— Скорее... Подними...