Сибирские огни, 1954, № 5

ная забастовка, и всё стало. Понимаешь, мне рассказывал Густав Евгеньевич, совершенно не вертелись колёса у паровозов. Хотели даже и на нашей паровой мельнице рабочие забастовать, но почему-то у них это не получилось. Ванечка, неужели произойдёт революция? — Видишь, Люся, революция, вероятно, произойдёт,— ответил тогда Иван Максимович, обнимая жену за круглые, пружинящие плечи.— Но следует ли бояться её. Василёву захотелось вслух проверить себя, сложившиеся за послед­ нее время свои убеждения. — Революция не страшна? — испуганно переспросила Елена Алек­ сандровна. — Да как же не страшна, Ванечка, когда всех будут резать! — Режут, Люся, тех, кто сопротивляется. А мне кажется... я теперь не стал бы сопротивляться. — Ты — за революцию? — недоумению Елены Александровны не было границ. Словно подменили её мужа за эти три месяца. Раньше он охотнее поддакивал Баранову, только и жившему надеждами на самое беспощадное искоренение всяческих крамольников и революционеров. Иван Максимович немного подумал, прежде чем ответить. С хитре­ цой скосил глаза на жену. — Помнишь, у меня есть синий фрак, который я сшил себе после на­ шей свадьбы? Его мне сшили по мерке, а сейчас, представь, он всюду жмёт. Фрак остался тот же самый, а я пополнел, вот о« мне и тесен. И я недоволен этим фраком, мне хочется иметь одежду посвободнее. Ты по­ нимаешь, Люся, самодержавие сейчас стесняет не толькое моё честолю­ бие — да, я тоже хочу обладать большой властью! — оно мешает нам да­ же расширять своё состояние. Мы не сами создаём полезные для нас за­ коны — мы приспосабливаемся к тем законам, какие даёт нам самодер­ жавный царь. Люсенька! Мы были бы, возможно, вдвое богаче, если бы я и другие купцы и промышленники смогли сами составлять и, где- то там, вверху, утверждать нужные для нас законы. А сейчас в России само-дер-жавие. Власть царя-самодержца. Ты поняла? — Да, теперь я поняла. Но если ты за революцию, Ванечка, и рабо­ чие тоже за революцию, так мы... что же? Мы станем, как рабочие? Ведь рабочие не могут стать, как мы. — Революцию, Люся, будут делать рабочие. И, вероятно, затратят на это очень многое. Надо ли им мешать, если революция и к нашей вы­ годе? Мне кажется, Люся, мы должны вести себя как-то так, чтобы не по­ мешать рабочим и не упустить потом полезные для нас плоды революции. Это вполне возможно,— он попрыскал на себя одеколоном и доба­ вил, задувая огонь в лампе,— если, конечно, суметь... Всего этого Порфирий, разумеется, не мог знать, стараясь раз­ гадать, хитрит сейчас Василёв или у него действительно такое хорошее настроение. — Ну, а других... не тронули? — спрашивал между тем Василёв. — Работают и другие, — ответил Порфирий. — Только одного, сле­ саря Терёшина уволили. — Да? И хороший слесарь? — Самый лучший во всех мастерских. Василёв сострадательно качнул головой, опустил мясистые веки. — Строго наказывают. Зачем это — увольнять? Но я слышал, в дру­ гих местах поступают и еще круче. Увидишь Терёшина, скажи, пусть при­ ходит, возьму к себе. На паровую мельницу нужен мне слесарь хороший. И человеку в беде помочь хочется,— он опять наклонился к Порфирию. — Как семья, здорова? — Жена здорова, а мать в больнице лежит.