Сибирские огни, 1954, № 5

— Ты, поди, не знаешь Петра Сиренева? А? — Не знаю,— подумав, ответила она. Яков ещё больнее ткнул Клавдею в плечо. — Ты слушай... Как ты не знаешь? Да он всю Рубахину в своих ру­ ках держит. Он и весь ваш город к себе приберёт. Если захочет... Вот он какой, Пётр Иннокентьевич. Сила!.. Не знаешь... Да ты кто такая? — Я из городу,— повторила Клавдея. — Городская?.. Тётка, ты уходи лучше из города. Там резня будет и стрелять всех станут... Листочки красные вечор по городу разбросали... Господин Баранов показывал... Написано: рёли... ре... революция нача­ лась... Всех резать будут. Подчистую всех... Тётка... ты слушай меня... Поедем ко мне...— он откинулся на отводину саней и захрапел. Клавдея глянула вперёд. Начался высокий и крупный белоствольный березник. Значит, близок уже и сворот на Рубахину. Нога зябла всё силь­ нее. Клавдея стащила валенок, выбила из него снег, слежавшийся мок­ рыми плитками, и надела валенок вновь. Но в этот момент сани сильно тряхнуло в ухабе и Яков открыл глаза. Взгляд его тупо и с ужасом оста­ новился на красных листках, которые Клавдея никак не могла всунуть за мокрое голенище. Мельник вскочил на колени. — Стой... Ты... Ах, проклятая! — размахнулся и сильно ударил её кулаком в лицо. Клавдея перевалилась через отводину саней и упала в сугроб. Мель­ ник выдернул из-под соломы кнут и так ожёг им коня, что тот сначала присел, а потом бросился вскачь, взметая за санями облако снежной пыли. Удар кулака Якова пришёлся Клавдее в правую бровь. Глаз сразу отёк и горел, словно мельник плеснул в него кипятком. Клавдея прислу­ шалась. Скрип полозьев и топот копыт скачущего во весь опор коня уда­ лялись не вправо, а влево, не к мельницам, а к Рубахиной. Листовки торча­ ли из-за голенища. Клавдея машинально засунула их поглубже. Постояла, обдумывая, что теперь она должна делать, куда идти и как поступить с прокламациями. Недомогание, усталость в ногах как рукой сняло. Внезап­ но надвинувшаяся опасность требовала быстрых решений. Куда пойти: домой или в Рубахину? В Рубахину поскакал Яков... Зачем он туда поскакал, когда ехать ему надо на мельницы? Клавдею обдало жаром: она же сама рассказала мельнику, что городская и идёт в Рубахину. Попалась, как заяц! Куда она скроется?.. Яков помчался в Рубахину... А что, если взять и пойти по дороге на мельницы? С мельниц есть ведь тоже прямая дорога в Рубахину. И Еремей живёт ближе как раз к тому концу деревни. Скорее, скорее на мельницы! А листовки пока по­ беречь. Оставить до самого крайнего случая. Ишь как струсил их этот купленный петрухин раб! Так боятся листовок и сам Петруха, и «госпо­ дин» Баранов. Назло же им, на горе, Клавдея не выбросит прокламации, все до одной принесёт и отдаст Еремею! И она пошла, насколько могла быстро, к мельницам. Глаз болел попрежнему очень сильно, только теперь его не жгло, а как-то тупо дёргало. Но Клавдее было весело. Вон мелькают уже сквозь лесок острые крыши мгльниц, их здесь полно на речке — петрухино хозяй­ ство. Сейчас она войдёт в посёлок, попросится отдохнуть в какой-нибудь бедной избёнке, там просидит до вечера, и след её потеряется. А потемну уйдёт к Еремею. Посёлок разместился вдоль берега речки. Дорога, которой идёт Клав­ дея, пересекает его поперёк. Не следует присматривать себе избёнку сразу со входа в посёлок, тут чаще всего останавливаются проезжающие. Лучше забраться куда поглуше. Прямо впереди горбатый новый помост и настежь распахнутые ши­ рокие двери — въезд с берега в верхний этаж мельницы, куда помольщики