Сибирские огни, 1954, № 5

— Товарищи! Успех ведь, победа! Да если так и по всей дороге? Со­ льёмся с Москвой, с Петербургом. Стачка охватит всю Россию. Товарищи, да ведь это же революция! Ре-во-люция! Лавутин басил: — Опрокинем монархию! Подшаркивая пятками, вбежал Нечаев с телеграммой. — Красноярцы забастовали! Эх, из пушек бы сейчас повсюду уда­ рить! Перья только от самодержавия полетели бы. Терёшин выхватил у него телеграмму, прочитал вслух и потряс ею над головой: — Ну? Начали! Пока администрация и жандармы мешкают — рас­ пустить всех рабочих по домам. Порфирий, ступай скорее, снимай одино­ чек, которые остались, не пришли в депо. Ты, Савва, проверь охрану. Гордей Ильич, а мы с тобой на собрание. Порфирий выскочил на пути. Белый рассвет словно приподнял над землёй тяжёлые снеговые тучи. Видно было далеко. Работающих, ка­ жется, нет нигде. Вон, бросив маневровый паровоз у расцеплённого товарного состава, вся паровозная бригада шагает по шпалам в депо. С разных направлений идут стрелочники, сцепщики, составители поез­ дов. От самых дальних выходных стрелок бежит, проваливаясь в сугро­ бы снега, маленький Кузьма Прокопьевич. Только в самом конце плат­ формы, у водогрейки, стоят несколько человек, разговаривают. Порфи­ рий поспешил к ним. Поравнявшись со входом в зал третьего класса, Порфирий подумал: «Надо кликнуть Лизу с собой». И отказался от этой мысли. Зачем же ей мёрзнуть? Надобности вовсе нет никакой. Пусть посидит в тепле. Всё складывалось,, вроде, так гладко, так хорошо... И Порфирию стало даже неловко той внутренней тревоги, которая им владела всё утро вплоть до четвёртого, своевольного гудка. У водогрейки стояли кубовщик, два носильщика и кухонный рабо­ чий из буфета. Кубовщик говорил неопределённо: — Погасить топку, уйти, через сутки все трубы к чёрту размёрз- нутся, лопнут. Порфирий подошёл запыхавшийся, вмешался: — А ты перекрой вентиль, выпусти воду. — Разве что так... Носильщики хором закричали на Порфирия: — Забастовка-то чего ради? Ради какой такой выгоды? Им не было дела до общих интересов рабочих, багаж отдавали нести только богатые пассажиры, платили щедро и, так сказать, глядя по улыбке на роже носильщика. Они жили не на жалованье, все деньги клали себе в карман, откупая только казённый номерок да — особо — благоволение начальника станции. В разговорах они всегда прикидыва­ лись бедненькими, а каждый из них, между тем, уже имел собственный домик и сдавал внаём квартиры. Порфирий постарался безмятежно улыбнуться: Можете и не бастовать. Просить вас не станут. Всё одно движе­ ние теперь остановилось и пассажирских не будет. Носите на здоровье сами себя по двугривенному, — и прибавил серьёзно, теперь уже для кубовщика и кухонного рабочего: — А выгода в забастовке такая: в 1етероурге рабочих царь расстрелял — люди не хотят, чтобы и нас так расстреливали. —- Ага, стало быть ты комитетчик? — занозисто спросил один из носильщиков. Слышал, что люди говорили. Кубовщик смотрел в землю. — Правильно говорили...