Сибирские огни, 1954, № 5

— А как тут у вас, всё благополучно? — спросил Лебедев.— Тревож­ ного ничего не замечалось? Как здоровье наших Дичко? Мотя сидела с другой стороны стола, сплетя руки и грудью навалив­ шись на них. Позёвывая в плечо, рассказывала: — Да вроде всё идёт своим чередом. И Дичко оба здоровы. Работают много. Только сегодня пораньше кончили, а то всё до зари. А мы тут с Пе- репетуей так решили: теперь в лесок листовки ношу я, оттуда их забира­ ют. Нашла место такое: под камнями, что и дождик не замочит и незнаю­ щему человеку век не догадаться. Потом с цветочками или с вениками до­ мой возвращаюсь,—- она зевнула особенно широко и торопливо прикрыла ладонью рот,— Да, чего мне вспомнилось, Егор Иванович. Позавчера мы с Перепетуей в баню ходили. Обратно идём, а на уголке, против сапожни­ к а— знаете?— девчонка устроилась, редиской, луком, щавелем торгует. Идём. А возле девчонки мужчина — редиску себе выбирает. Повернулся в нашу сторону, и я вижу — он Перепетую узнал. Сразу это на лице у не­ го отразилось. А она его не замечает. И не запомнила я, купил — не ку­ пил этот мужчина редиску, а сразу прочь пошёл. Я Перепетую локтем тол­ каю: «Этот тебе не знакомый?» Она вгляделась. «В спину,— говорит,— трудно узнать. Но походка напоминает мне одного человека...» Может, Егор Иванович, я зря вам про это говорю? Лучше утром сама Перепетуя расскажет... — Она тебе не назвала его? — нетерпеливо спросил Лебедев. — Нет, не называла,— почувствовав насторожённость в голосе Лебе­ дева, и сама с тревогой сказала Мотя. Но тут же, чтобы как-то оправдать своё спокойствие вначале, она повторила: — Перепетуя сказала, что труд­ но в спину узнать, а всё-таки, если тот, на кого она подумала,— бояться нечего. — А как он выглядел, этот мужчина, ты хорошо его разглядела? — Да как вам сказать... Он только минутку одну глянул в нашу сто­ рону. Лицо мне запомнилось у него: узкое, длинное и брови словно бы из­ ломанные. Ну-да... А пошёл — это хорошо я заметила — завихлял. И пле­ чи у него острые,—Мотя приподняла кверху свои плечи.—Держит их вот так. — Шаги неровные: большой, большой, а потом, вдруг, маленький? — Ага! Вроде оступится,— и она заулыбалась, радуясь, что Лебедев, видимо, угадал, о ком идёт речь. Но Лебедев сидел, задумчиво глядя в одну точку и чуть прищурясь. Тогда Мотя опять заговорила сама. — Перепетуя мне велела и вчера и эту ночь сидеть за воротами, пока они вовсе работу свою не кончат. И сказала, что «технику» на день в по- тайник убирать будут. Так что у них всё надёжно, вы не беспокойтесь. Пе­ репетуя нисколько не взволновалась, а всё это для пущей осторожности... — Да? — рассеянно отозвался Лебедев. «Это, конечно, Буткин,— думал он между тем.— Но что это значит? Он был арестован. А теперь на свободе, ходит по городу и покупает редис­ ку. Выходит, он освобождён настолько без подозрений, что не спешит ис­ чезнуть. Можно ли поверить, что он оказался у жандармов вне подозре­ ний? Нет. Ну, а если нет, тогда что это значит? Выпущен, как приманка? Ходит, а за ним следят, и он, видимо, сам догадывается об этом. Скорее есего, что так. Потому он и не подошёл к Анне Макаровне, из боязни вы­ дать её. Что ж, это правильно с его стороны. Хорошо. Но почему тогда он остался в Красноярске? Не хочет потащить «хвост» за собой? Возможно и это...» Лебедев тряхнул головой. — Ну, Мотя, давай оба — за работу. Он зажёг лампу и пристроился писать листовку. Мотя взяла с собой