Сибирские огни, 1954, № 5

— Господи! Да скоро ли? — с тоской спросила Груня. — Скоро. Терпенье у народа истощается. Они помолчали. Со двора доносилось прилежное, но неумелое мяу­ канье скворца: ему никак не удавалось скопировать кошку. И тогда он защёлкал, засвистел и запел по-своему, по скворчиному, попросту, без затей. Груня улыбнулась. -—- Сашин дружок. Вторую весну к нам прилетает. Скворешню в прошлом году помог Порфирий Гаврилович изладить. Ну, а сынишке ра­ дость, когда птенцы выведутся. Вот бы Ваня приехал скорее! Ведь ничего нет счастливее, как порадоваться вместе со своей кровинушкой. Они увлеклись разговором и не заметили, как с постели поднялся Са­ ша. Щурясь на яркую полосу света, он подошёл к матери, прислонился юловой к её локтю, внимательно стал разглядывать Лебедева. — Дядя Егор,— назвала его Груня. — Здравствуй, Саша,— Лебедев протянул ему руку.— Здравствуй, Александр Иванович. — Здравствуйте, дядя Егор,—•он тоже подал руку, улыбнулся, пока­ зав большую щербину во рту (выпали спереди подряд два молочных зуба). Поглядел в потолок. Немного помялся: — Эх, проспал я сегодня. — Почему? — Да так,— сказал Саша уклончиво. И разглядел блины на столе.— Ого! Блины...— но тут же принял безразличный вид.— Пошёл умываться. И убежал на крыльцо, стал плескаться под умывальником. Потом затих. Груня позвала его. Он вошёл с ножом в руке, с круглой папкой и набором лучинок, которые, видимо, начал выстрагивать. — Мельницу делаю,— объяснил он.— Прибить к воротам и пусть от ветру вертится... — А что — не выходит? — Может выйдет.— Саша старался не глядеть на соблазнявшие его блины, которые, конечно, испечены только для гостя.—Мне только дырку провертеть, чтобы крылья не раскололись. — Ну, это мы с тобой провертим. Только окна надо открыть. Мальчик моментально убежал, захватив свою мельницу, и через мину­ ту уже загремел болтом. Груня выдернула чекушки. Мальчик распахнул ставни и, расплюснув нос о стекло, лукаво подмигнул Лебедеву, будто состоял с ним в каком-то заговоре. Лебедев не смог удержаться, ответил ему тем же. И хотя это вовсе отзывалось ребячеством, но Лебедев, сцепив мизинец одной руки с большим пальцем другой руки и растопырив все ос­ тальные, приложил их к носу, что на языке детворы означало «натянуть нос». Саша соскользнул с завалинки, помирая от смеха. 25 За березником синели близкие цепи отрогов Саян. Отдельными чёр­ ными зубцами, во втором ряду гор, поднимались безжизненные гольцы. Но тёплый ветер, казалось, согревал и их, нёс над ними барашки лёгких облаков, и тени весёлыми пестринками перебегали по каменистым кручам. Порфирий ожидал Лебедева, привалясь спиной к стволу толстой бе­ рёзы с серой, истрескавшейся у комля корой. Ветер мотал её длинные, гибкие ветви, богато осыпанные тугими серебристыми серёжками, и на земле, у ног Порфирия, бегали тысячи проворных солнечных зайчиков. Просёлок здесь пролегал близ самого дерева, и оттого ствол берёзы^ на вы­ соте колена, был исчерчен осями телег и вымазан дёгтем. Порфирии ловил качающиеся на ветру ветви, обрывал с них серёжки^ и в крупку растирал между пальцами. Он любил этот неумолчный летний шум леса.