Сибирские огни, 1954, № 5

Купанье помогало плохо, уже через несколько минут он шире расстёгивал ворот рубашки и начинал растирать грудь — ему не хватало воздуха. Аню­ та старалась замедлять ритм работы, пореже накладывать листки, чтобы не так утомлялся Степан, но он вертел головой, угадывая её замысел, и подгонял сам: «Давай, давай, накладывай, Перепетуя». Приходилось спе­ шить — листовок требовалось все больше и больше. И не только тяжело — менее безопасно стало работать летом, как-то сильнее пробивался наружу звук вала, катящегося по рельсам. Может быть оттого, что дверь в сени теперь стояла распахнутой настежь, чтобы вовсе не задохнуться в подполье. По улице с песнями и гармонью всю ночь бродила гуляющая молодёжь. Мотя с вечера выходила за ворота, сади­ лась на лавочку, лузгала семечки и просиживала порой до утра, если гу­ ляющие табунились поблизости от их дома. А вообще, хотя «техника» благополучно и держалась уже целых пол­ года, в городе провалы революционных групп не прекращались. Шпики и провокаторы полковника Козинцова действовали вовсю. В апреле, во время заседания, на одной из самых надёжных квартир, был арестован почти весь комитет. Только Лебедеву и ещё двум товари­ щам удалось вырваться из рук жандармов силой и скрыться в темноте, благо была глухая ночь. Подряд провалились два конспиративных собрания партийных рабочих. .Перехватили прямо на подножке вагона Стася Динамита, приехав­ шего с поручением союзного комитета. Буткин всю зиму работал на западе в Новониколаевске, в Омске, в Тайге. Вскоре после первого мая он приехал в Красноярск и был аресто­ ван на второй же день, оказавшись почему-то на квартире Фаины Егоров­ ны, на квартире, которая давно считалась «замазанной». Лебедев напряжённо ждал известий о третьем съезде. Из-за границы не было ничего. Лебедев знал, что Арсений уехал на съезд из Питера, Кра­ мольников — из Самары. Ни тот, ни другой ему не написали. А они долж­ ны были бы ему написать. Или письма их попали в руки жандармов, не­ смотря на самые строжайшие меры предосторожности, какие всегда при­ нимали Крамольников и Арсений, или они не рискнули доверить бумаге столь важные для партии сообщения. Потом начали просачиваться разные слухи. Дошёл слух, что Крамоль­ ников с поручением третьего съезда ехал в Сибирь, но был арестован на границе. Пришёл другой слух, что Гутовский вернулся, но рассказывает, будто третий съезд вообще не состоялся. Слухи резко противоречили и, по существу, даже взаимно исключали друг друга. Попрежнему не утихали жестокие споры болыпевиков-ленинцев с новоискровцами-меньшевиками. В среде рабочих революционный накал всё усиливался. А в партийных комитетах, когДа речь заходила о конечной цели борьбы, меньшевики яростно кричали большевикам: «Да, республи­ ка! Но мы должны пойти за буржуазией, мы не должны её отпугивать. Крестьяне не помощники, а нам самим во главе революции не стать». В конце мая Лебедев выехал в Шиверск. Вновь созданный прсле ап­ рельского провала комитет согласился освободить его от прямой работы в «технике», чтобы дать возможность поездить по ближним к Красноярску городам. Но составление прокламаций сохранили всё же за ним. С уходом Лебедева ответственной за «технику» стала Анюта. А чтобы работа, как и прежде, шла полным ходом, решили, что Мотя останется при Анюте. Её обязанность, — заменяя Лебедева, по ночам катать вал в очередь с Дичко и учиться набору. Поездки по линии с прокламациями теперь по­ ручили другому человеку. Мотя отвезла листовки Мирвольскому в послед­ ний раз за несколько дней до отъезда Лебедева. И это был именно тот раз,