Сибирские огни, 1954, № 4

перед тобой вагоны? Ведь не ночь же, не зимний туман среди вско­ панной на сорокаградусной стуже земли, когда в трёх шагах ничего не видно!..» Мария молчала. Ни оправданий, ни раскаяния. — Ну, ничего, обойдётся, — вслух продолжал Вихрецов, — не ошибается тот, кто ничего не делает. Мария не подавала голоса. Она сидела, чёркая носком туфля по з а ­ сорённому кусочками угля бурому песку. Странное чувство безразличия ко всему случившемуся владело ею в это время. Вихрецов вынул из кармана портсигар и щёлкнул крышкой с медведями. Девушка вздрогнула. Она вспомнила, как всё это произошло: прочи­ тала приказ о переводе с экскаватора на инструкторскую работу в учеб­ ный комбинат и обхватила руками голову. Под приказом стояла подпись: «И. о. начальника разреза Никитенко». Никитенко расписался коричне­ вым карандашом, крупными, палочными буквами. И в этой подписи было что-то оскорбительное. «Мстишь... — подумала Мария.—•Фальшивый ты человек!..» Она решила итти в партбюро и наотрез отказаться: никуда не пойдёт от машин... Георгий Иванович принимал званых и незваных посетителей: одни платили членские взносы и передавали протоколы групповых партсобра­ ний, просили и требовали лекторов и докладчиков, другие (многие из них беспартийные) заводили длинные разговоры о квартирах, о путёвках в дома отдыха, о невыплаченных прогрессивных. Почему люди по всяко­ му случаю идут в партбюро? Двери здесь открываются проще, чем в том же коммунальном отделе? Мария сидела, как на иголках. Она хотела подойти к столу и сказать Вихрецову: «Я не подумала, когда соглаша­ лась». Но Георгий Иванович сам поднимался из-за стола, спрашивал: «Пропагандисты все собрались? Не все? Кто ещё по личным вопросам? Нет больше?» «Мы ещё двое с товарищем». «Пожалуйста». И он снова садился. Опять начинались вопросы и ответы, доказательства, споры. Так Мария и не поговорила с ним, ушла. Ей казались разрушенными все лучшие надежды. Ведь она так при­ выкла к своей работе! Мечтала, как и Агния, поработать на каком-нибудь огромном канале, разрезая степи и горы... Теперь уж только со стороны и посмотрит, как работают другие, да разве расскажет Пётр: «Поднимаю ковш, а порода вязкая, поблёскивает бисером влаги. Поднимаю, и вот уже само солнце, золотое, расплавленное, зачерпнуто в ковш»... И только! А ещё собиралась перейти на большой экскаватор. Напрасно... Сергей против этого, а она не желает навязываться. Вообще не должна навязы­ ваться. Ведь его же не удержишь около себя: он соберёт свою ЭГЛ и... умчится монтировать новую, в другом месте... И Мария представила, как это может произойти: он купит билет в кассе вокзала и с чемоданом заспешит по перрону, даже не взглянув на часы; паровоз даст гудок, и голубые пассажирские вагоны поплывут, всё убыстряя ход. Тотчас ра з ­ дался звон и грохот металла. Девушка успела перевести контроллеры — ковш экскаватора подпрыгнул над помятым бортом думпкара... Закружил тебя экскаватор? — спросил Вихрецов, не дождавшись, пока она заговорит. — Помогала опять Виктору и не успела как следует отдохнуть? — Почему? — тихо произнесла Мария. Голос Вихрецова стал мягче: — Милый, подумала, разлюбил? Девушка окинула его холодным взглядом больших карих глаз, и Георгий Иванович понял: о милом лучше не напоминать. Не теперь. Произошла размолвка, может, и не очень серьёзная, но произошла. Как