Сибирские огни, 1954, № 4

гуляйтесь, раз надоело купаться, обойдите^ озеро. Я ещё понежусь в воде». Какая наивность! Для девушки, наподобие Марии, наивность —г только дополнительное украшение, для женщины —■ошибка... для Софьи — непростительная. — Вы идёте, Юрий Дмитриевич, и молчите, — вдруг сказала Мария, на ходу цепляясь руками за ветки черёмух и обрывая листки. Принялась отмахиваться от комаров. — Наверно, думаете о вагонах и экскаваторах, о породе и об угле... — Думаю, — сказал Никитенко, слегка дрогнувшим .голосом. — Высчитываете. — И высчитываю. — Никитенко взмахнул ветками над Марией и рукой коснулся её горячего плеча. Показалось, она замедлила шаг. Чудесная девушка!.. Кругом так безлюдно и тихо и, может быть, в этот самый момент и надо обнять? Ведь как она на него и раньше смотрела: белки глаз будто тающие льдинки, а на щеках мягкий румянец, поце­ луешь — и он разгорится... А тогда в кабинете даже села на два стула сразу; и в совхоз поехала с радостью, и сюда поехала и пошла... Значит... — Думаю о молодости и любви, — немного неожиданно даже для самого себя признался Никитенко. — Вы? —•искренне заинтересовалась Мария. — Сейчас? Ей было ново и удивительно слышать из уст Никитенко, всегда серьёзного, невозмутимого, такие человеческие слова. — Очень люби­ те? — спросила она, осмелев. И, не задумываясь, отвечала себе: «Конеч­ но же! Никому ни одной улыбки, только Софье Павловне! Вот такой друг жизни не скажет подружке: делай не это, а то, своё мелкое, жен­ ское. Счастливая пара!.. И зачем только Сергей наговорил столько обидного!..» — Да, да, — после долгой паузы подтвердил Никитенко. — Очень! — Ай! — Мария остановилась, склонив голову, стала искать запу­ тавшегося в волосах комара. — И помощник не уберёг! — упрекнул себя Никитенко, быстро забегая вперёд. — Больно? — Не так больно, как неприятно, когда они шевелятся в волосах. И звенят! Очень неприятно!.. Торопливо разбирая пряди волос, Мария внезапно коснулась руки Никитенко. В следующее мгновение эта рука осторожно легла на её плечо. — Что это? — как спросонья, проговорила девушка, забрасывая на голову волосы. Никитенко обнимал её. — Очень? — сказал он, дохнув прямо в лицо. Марии хотелось крикнуть. Но стыд и негодование, страх, поме­ шали ей. Никитенко заметил её испуг, но не отступил. Отступление было бы бесполезно. Мария всё равно не приняла бы уже случившееся за шутку. — Очень, Мария! — повторил он и рванул её, упирающуюся, к себе, впился губами в открытый для вскрика рот. С силой оттолкнув его, Мария успела ещё подумать: не сон ли? А может, это совсем не Юрий Дмитриевич, а Сергей? Нет! И прыгнула в сторону, понеслась по лесу, натыкаясь на ветки черёмухи и колючих кустарников и царапая себе руки и ноги. — Мария! — спохватился Никитенко. Он старался догнать её: Ведь ещё немного, и они могут оказаться возле берега, где очень редкий