Сибирские огни, 1954, № 4

Все эти образы расположены писате­ лем с весьма закономерной последова­ тельностью. Это своеобразная галерея «мёртвых душ», показывающая, откуда и как растёт бюрократизм, на чём он держится и какие в конце концов по­ рождает последствия. Гришка Хват, например, — прямое порождение Болтушка. Он тоже держит- ся за бумагу, за «закон», за букву, но, в отличие от Болтушка, держащегося за бумажку из любви к ней, он держится за неё с весьма практической целью. Эту «болячку» труднее сковырнуть, чем Бол­ тушка. Если Болтушок, занятый болтов­ нёй, не успел даже выполнить нормы по трудодням ипотомусам себяпоставил в неловкое положение, то Гришка Хват предусмотрительно выполнил весь необ­ ходимый минимум. Его разоблачить зна­ чительно труднее. Председатель колхоза Пётр Кузьмич говорит о нём: «минимум выработал: всё в порядке, всё законно... работает шатай валяй, а живёт — сыр в масле. Всё понятно, но... с какой сто­ роны его взять? Вот вопрос». Гришка знает законы и устав. При малейшей опасности этот человек-минимум воору­ жается многочисленными бумажными до­ спехами. Его главное оружие— форма­ лизм. Стоило Евсеичу высказать крити­ ческие замечания, как он уже кричит: «Евсеича слушаете! Клеветой руково­ дить не годится, не по-советски! Сто шестьдесят первая статья на это имеете ся, можно написать — люди грамотные и ходы знаем, и к кому обратиться». Этот род людей, знающих ходы и вы­ ходы, номера статей и пункты устава, грамотных настолько, что могут напи­ сать жалобу,— уродливый остаток преж- него общества, приспосабливающийся настойчиво и зло к новым условиям су­ ществования. Внешне у этих людей всё в порядке. И какой-нибудь Лопухов, Карпо Карпович или Калибров, т. е. ина­ че говоря какой-нибудь Болтушок об­ ластного или министерского масштаба, считал бы Гришку Хвата даже пример­ ным колхозником, выполняющим всё то, что примерному колхознику положено выполнять. Тип, подобный Хвату, подмечен не од­ ним Г. Троепольским. В «Литератур^- ной газете» был напечатан интересный оЧерк Тендрякова «Бородавка». В нём шла речь о таком же явлении. У Трое- польского Хвата называют болячкой. Это и впрямь бородавки, болячки на здоро­ вом теле, которые нужно выжигать и выжигать огнём бичующей сатиры. Хват, однако, не самая злая болячка. Г. Троепольский в следующих очерках показывает, какие ещё ступени и фор­ мы принимает увиденная им болезнь. Вот, например, Прохор семнадцатый, кон роль жестянщиков, прозванный так за своё властолюбие, а также ещё и пото­ му, что он был семнадцатым по счёту ру­ ководителем артели жестянщиков. Характерная его черта — некая неуло­ вимость внешнего и внутреннего облика. Он, как Чичиков, «не брюнет, не блон­ дин, но однако и не полный шатен». Сво­ его индивидуального у него ничего нет, даже одевается он с подражанием «ра­ ботникам районного масштаба»: тёмная суконная гимнастёрка, широкий, жёлтый кожаный пояс, ярко начищенные хромо- вые сапоги и синие галифе. Характер у него с одной стороны твёрдый, с дру­ гой'мягкий. Языка тоже нет, вместоязы­ ка — заученные каучуковые фразы, за­ имствованные им у товарища Недо- шлёпкина. Главная формула его жизни, утвердившаяся постепенно в результате служебных передряг: «вперёд не забе­ гай, сзади не отставай и в серёдке не толпись». Жизньонрассматривает как кривую, которая в конце концов куда- нибудь выведет. Словом, это жулик, частный собственник, но уже посильнее и покрупнее, чем маломасштабный Гришка Хват. А наверху этой бюрократической иерархии, тянущейся от простого Бол­ тушка, помещается «мыслитель, теоре­ тик и организатор» Недошлёпкин. Он и есть создатель той «системы руковод­ ства», которую позаимствовал у него Прохор Палыч. Но надо думать, что иерархическая лестница бюрократизма на Недошлёпки- не не останавливается, а движется даль­ ше— в то министерство и тот институт, которые заставляют считать блох на ра­ стениях, «взятых не на выбор и под­ ряд», отрывая умных, занятых людей от их основного дела. Заслуга Г. Троепольского состоит не только втом, чтоонобнаружилипока­ зал читателю эту бюрократическую кару­ сель, но и в том, что он в своих сати­ рических записках сумел раскрыть силу здорового советского коллектива. Образы агронома, председателя колхоза Шурова, ездового Пети, деда Евсеича, прицепщика Терентия Климцова выписа­ ны с неменьшим мастерством, чем отри­ цательные. Положительные герои ведут успешную борьбу с различными боро­ давками и болячками, именно они со­ ставляют главную струю жизни, её сти­ хию, её основной ход. Вот почему так язвительно-жизнерадостно звучит смех автора и так солнечно-светла атмосфера советской жизни, в которой болтушки и прочие есть не более, как болячки и бородавки. Г. Троепольский, как это сразу видно, учится сатирическому мастерству у вели­ кого Гоголя. Об этом говорит и склад речи, напоминающий гоголевский, и не­ которые приёмы создания образа. Я уже говорил, что самая мысль расположить своих героев в определённом порядке на­ поминает галерею «Мёртвых душ», опи­ сание наружности Прохора Палыча, при­ ведённое нами выше, тоже свидетель­ ствует о внимании автора к гоголевской