Сибирские огни, 1954, № 4

схематичными. Эта схематичность про­ исходит скорее всего оттого, что дра­ матург по существу выключил их из естественной и необходимой атмосферы привычного для них дела. Мы знаем, что один выращивает овощи, другой строит. Но эти сведения ни разу не сделались живыми чёрточками характеров. Вот по­ чему Поцелуйко вышел всё же посиль­ нее: он показан, так сказать, в своём Любимом занятии. Неважно, что это за­ нятие ничтожно, оно показывает ничтож­ ность самого характера. По тематике и внутреннему конфлик­ ту к пьесе Минко примыкает комедия молодого белорусского драматурга Андрея Макаёнка «Извините, пожалуй­ ста». В центре пьесы стоит ответствен­ ный работник района Калибров. Не так давно он занимал более важный пост, но был снят за то, что не справился с рабо­ той. И мы застаём его в первом акте одержимым стремлением вернуть во что бы то ни стало своё былое общественное положение. Это один из тех людей, для которых интересы государства, интересы общего дела значат слишком мало, что­ бы искренне и полностью служить им. Вот почему Калибров так быстро «по­ нял» уполномоченного по хлебозаготов­ кам Мошкина, который посоветовал ему пойти на прямой обман государства. Зритель ясно чувствует, что Калибро- ву, Мошкину, трусливому председателю колхоза Горошко противостоит большая и крепкая сила, называемая советским народом. Стоило этим авантюристам оторваться от народа и перестать слу­ жить ему, как против них восстаёт сама жизнь. Очень ценно, что комедия полна весёлого, жизнеутверждающего смеха, что показана обречённость попыток Ка- либрова, смехотворность философии Мошкина, трусливость и растерянность Горошко. Падение всех этих героев вы­ глядит в пьесе очень естественно и зако­ номерно. Правда, и в этой комедии положи­ тельные герои (кроме, пожалуй, Ганны Чихнюк) вышли художественно слабее отрицательных. Зритель симпатизирует им и с волнением следит за их борьбой не столько потому, что он полюбил их, сколько потому, что он возненавидел их врагов. В этом отношении несравненно бо­ лее сильными являются сатирические «Записки агронома» Г. Троелольского. В записках остро разоблачаются жи­ вучие черты Старой идеологии. Носите­ лей этой идеологии Г. Троепольский ви­ дит не только на «верхних», так сказать, ступенях общественной лестницы, но тонко подмечает и гневно разоблачает пережитки капитализма в сознании рядо­ вого человека. Г. Троепольскому уда­ лось избежать иллюстративности в дока­ зательстве своих важных мыслей. Его образы— живые человеческие характе­ ры, а комедийные ситуации умело за­ острены и преувеличены. «Записки» от­ крываются образом Болтушка, одного из тек «простых» людей, без которых не мог бы существовать бюрократизм «ру­ ководящих». Здесь как бы раскрывается «круговая порука» бюрократизма. Комическая соль заключается в том, что люди типа Болтушка, как в кривом зеркале, преувеличивают те особенности «вышестоящего» бюрократизма, которые обычно тщательно маскируются. Не слу­ чайно очерк «Никита Болтушок» начи­ нается с разговора между агрономом и сторожем Евсеичемоновыхпредписани­ ях, полученных из министерства. Агро­ ном жалуется Евсеичу, что «иную неде­ лю света белого не взвидишь, а не то, чтобы поле. Сводки, сводки, сводки!» «— Бумаги-то, небось, сколько, ба­ тюшки мои! — восклицает Евсеич. — Иная сводка в двести вопросов, на двенадцати листах. — Одни вопросы читать — два само­ вара выпить можно. — Раз такую сводку сложили в дли­ ну — лист за листом, — три метра с чем-то вышло! — Три метра! — качает головой Евсе­ ич.— Ай, яй, яй! Холсты, прямо холсты! — А сочинители этих холстов, — про­ должаю я свои жалобы, — ссылаются то на запросы министерства сельского хозяйства, то института, то от себя ещё добавляют. Иначе откуда бы взяться та­ кому вопросу: «Среднеечисло блохнаде­ сяти смежных растениях капусты, взятых подряд и без выбора». Хорошо хоть, что в примечании говорится: «в целях упро­ щения на каждом отдельном растении блох считать не следует». Хоть за это спасибо!.. Только блохи-то они прыгают: сосчитай-ка...» Евсеич замечает, что этих составите­ лей следовало бы кнутом. Но Никита Болтушок придерживается другого мнения. Стоило ему услышать ^неуважительные разговоры о сводке, как он сказал: «Нездоровые в политической пло­ скости разговоры... Сводка есть сводка, и форма есть форма. Никто не позволит, чтобы над установкой высших организа­ ций...» Откуда берутся люди, подобные Бол­ тушку? Очевидно, что и неких «това­ рищей из министерства» и Болтушка рождает одно — отрыв от народной жиз­ ни, от труда. Это — паразиты, живущие на шее государства и бессознательно поддерживающие друг друга. Никто до Г. Троепольского не ставил этого вопроса о такой резкостью, худо­ жественной убедительностью и подлин­ ным комедийным блеском. Болтушки с их пустословной демаго­ гией дают возможность произрастать та­ ким сорным травам, как Гришка Хват, Сидор Фомич Кожин, Игнат с балалай­ кой и, наконец, Прохор Самоваров и Недошлёпкин.