Сибирские огни, 1954, № 4

эта идея проявилась уже в небольшом рассказе 1887 года «Следователь». Со­ держание его таково: следователь в по­ рыве откровенности рассказал ехавшему вместе с ним врачу странный случай из жизни. Молодая, здоровая женщина без всяких видимых причин вообразила себе, что умрёт в первый же день после родов, и стала готовиться к смерти. Как муж ни пытался высмеять и опроверг­ нуть её назойливую мысль, всё произош­ ло именно так: она умерла сразу же пос­ ле родов. Начиная разговор на эту тему, следо­ ватель многозначительно сказал своему спутнику: «В природе есть очень много загадочного и тёмного, но и в обыденной жизни, доктор, часто приходится натал­ киваться на явления, которые решитель­ но не поддаются объяснению», — на что доктор уверенно возразил: ■— «Нет дей­ ствия без причины». С точки зрения следователя данный случай являлся неопровержимым доказа­ тельством загадочности и непонятности многого, происходящего в жизни. «Вот и объясните, отчего она умер­ ла?»— обратился следователь к доктору, будучи уверенным в невозможности най­ ти разгадку случившегося. Доктор ответил неожиданно просто и деловито: «Надо было бы вскрыть её». Продолжая выяснять обстоятельства жизни молодой женщины, доктор узнал, что незадолго до появления навязчивой мысли о смерти жена «застала мужа с одной дамой»... Она простила мужа, но именно вскоре после этого у неё воз­ никла идея о смерти сразу же после ро­ дов. Повидимому женщина не хотела убивать вместе с собою будущего ре­ бёнка. Доктор примерно установил даже яд, от которого женщина могла умереть без­ болезненно и быстро — морфий. Следо­ ватель — он оказался злополучным му­ жем умершей дамы— подтвердил, что у жены действительно был флаконсмор­ фием. Загадочный случай перестал быть та­ инственным и предстал во всей своей страшной простоте и ясной причинной обусловленности. В этом небольшом рассказе ярко ска­ залась сила художественного и логиче­ ского мышления Чехова, его стремление рассматривать поступки человека в един­ стве материальных и психических фак­ торов. Поскольку Чехов объединял науку и литературу одной целью— изучением, познанием окружающего мира, то есте­ ственно, он не противопоставлял мысли­ теля художнику и ум таланту. Чехов правильно считал, что подлин­ ный художник всегда является проница­ тельным мыслителем и творческий та­ лант невозможен без глубокого ума. В столкновение и противоречие эти каче­ ства никогда не входили и не могут вхо­ дить. Показательна в этом смысле критика Чеховым Григоровича, который был склонен противопоставлять ум таланту. В одном из писем к Суворину в ноябре 1892 года Чехов заявлял: «Григорович думает, что ум может пе­ ресилить талант. Байрон был умён, как сто чертей, однако же талант его уцелел. Если мне скажут, что Икс понёс чепуху от того, что ум у него пересилил талант, или наоборот, то я скажу: это значит, что у Икса не было ни ума, ни таланта». Все эти взгляды Чехова соответство­ вали его твёрдому убеждению, что про­ цесс художественного творчества есть процесс сознательный. Поэтому на про­ тяжении всей жизни он категорически отвергал всевозможные идеалистические и антиреалистические учения о бессозна­ тельной, мистической сущности художе­ ственного творчества. В том же 1888 году Чехов категорически высказался: «если отрицать в творчестве вопрос ина­ мерение, то нужно признать, что худож­ ник творит непреднамеренно, без умыс­ ла, под влиянием аффекта: поэтому, если бы какой-нибудь автор похвастал мне, что он написал повесть без заранее об­ думанного намерения, а только по вдох­ новению, то я назвал бы его сумасшед­ шим». Чехов всегда критически относился к различным проповедям «чистого» искусства, отрицательно относился к все­ возможным символическим и декадент­ ским течениям. Это проявлялось то в на­ смешке, когда Чехов иронически высмеи­ вал символистов, говоря, что у них ноги не «бледные»1, как они пытаются в этом уверить своих читателей, а такие же, как у всех — «волосатые», то в прямом отка­ зе сотрудничать в тех печатных органах, где задавали тон писатели антиреалисти-i ческого направления. Так, например, Чехов в 1903 году ка­ тегорически отказался быть одним из ре­ дакторов символического журнала «Мир искусства» на том основании, что он бы не «ужился под одной крышей с Мереж­ ковским». Так рассматривалась Чеховым важная проблема эстетики — взаимоотношения литературы (искусства) и науки, вопрос о мыслителе и художнике, о сознатель­ ном и бессознательном в творчестве пи­ сателя. Рассматривалась она, как мыуже видели, в духе реалистического творче­ ства, в духе отрицания враждебной реа­ лизму и порочной идеалистической про­ поведи «искусства для искусства». 1 Имелось в виду стихотворение раннего В. Брюсова, состоявшее из одной строки: «О, закрой свои бледные ноги».