Сибирские огни, 1954, № 4

Пошла и я вниз. Антон, как увидел, что все пришли к нему, разозлился: — И чего это все привалили? У вас работа вышла, и меня, значит, думаете без дела оставить? К чёрту такую музыку... Я вам не игрушка Ванька-встанька... Нет работы — значит, сидите и ждите... А Шакир, не дав выговориться Антону, сказал: — Ванька-встанька... Ай-яй-яй... Вот голова... Зачем такое слово говорить? Нада, Антон, за общее дело болеть. Обрешётку делать не мо­ жем — доски не привезли. Накат делать можем — вперёд дело пойдёт. Понимать, Антон, надо... — Я и так понимаю, нечего меня учить... Петрович, будто не слышал Антона, набрал охапку горбылей и по­ тащил к круглопильному станку. — А ну, поберегись, голубчик, а то медали могу потревожить... Антон покосился на Петровича и нехотя отступил в сторону. Ва­ силий с Шакиром улыбнулись и взялись сбивать щиты. Петрович отре­ зал доски, сбрасывал на землю, а я собирала их и относила в сторону. Работать с ними было так хорошо, что и уходить не хотелось. Антон долго сидел и курил, уставившись в землю. На этот раз он не бренчал медалями. Досок до вечера не привезли, а горбылей для щитового наката оста­ лось немного. Первое место в этот день осталось за бригадой Шакира, но завтраш­ ний день не, обещал ничего хорошего. И мне стало невесело. Нинка после работы не подошла, и я направилась домой одна. На полпути нагнал Василий. Я хотела, чтобы мы пошли вместе, но он только спросил: — Шакира, Ариша, не видела? У меня на языке вертелось: «Только и дела у меня за Шакиром сле­ дить», но не сгрубила, и ответила я ему как бы равнодушно: — Вперёд ушёл, ещё недалеко, наверно... — Вот чудак, уговаривались вместе на собрание итти, а сам не дождался... Василий почти бегом бросился по дороге, а я подумала: «И что это у него на уме только дела да собрания?». И опять я свернула с дороги и хо­ дила по лесу долго-долго. Иду, и кажется, что за каждой сосенкой кто-то ждёт-поджидает. Подойду, посмотрю — нет никого. И опять стало мне скучно... И отчего это я такая скучная? ...Наступил вечер, а спать не хочется. Я открыла окно и слушаю, как кругом всё затихает. Небо тёмное-тёмное — ни одной звёздочки. Всё скрыто тучами, и где-то далеко погромыхивает. А может быть, это и не гром, а кто-то едет на бричке по мосту? ■ Из темноты донеслись голоса девчат: возвращаются из клуба. Поют. Я сразу узнала голос Нинки Куклиной. Они ещё далеко, а кажется, буд­ то Нинка поёт совсем рядом, за углом дома: Ой, товарка моя Тоня, Я скажу тебе одной, Когда с милым расставалась, Сердце билося волной... А второй голос, менее звонкий, но приятный-приятный, то задаёт вопрос, то успокаивает Нинку: Ой, товарка моя Ннна, Чего ты волнуешься? Если он тебе изменит — Во второго влюбишься.