Сибирские огни, 1954, № 2

— Там будет станция сильней у нас во много раз. — Всё это так. Но где людей Подыщешь ты сейчас? — И «Пионер» придёт сюда на помощь, и «Восход», и «Труд» для общего труда — весь сельсовет придёт. А нас тут шесть колхозов. Мощь! — Да, да, «Восход» — «моща»! Приди такой сосед помочь, утонем сообща! Начало Забытый край. Давным-давно на картах — мёртвое пятно... Но картам тем уже Hei верь: четвёртый день среди болот разведчик первый, инженер, районом присланный, живёт. Проходит зыбкою тропой — трясина булькает под ним, или же с лодки надувной, расчётом занятый своим, он мерит илистое дно, порой вполголоса поёт, знать, по привычке. Сам — одно всё пишет в маленький блокнот. В селе тревожит стариков — вопросы дедам задаёт: мол, важно выяснить, каков в реке разлив весенних вод... ...Налево — плещется река, направо — тусклый блеск озёр — край, получивший навека несправедливый приговор. Но от реки (пришла пора!) до той отверженной ззмли здесь руки умные вчера черту прямую провели — и колья встали в два ряда, вцепились дружно в вязкий грунт — канала трасса! И туда два экскаватора идут, чтоб перегрызть высокий холм и, проложив широкий путь, печаль-тоску болотных волн в речные омуты столкнуть. И в добрый час! Прощай покой — под говор, смех, под скрип телег ступил хозяйскою ногой сюда впервые человек. На помощь «Светлому пути» бригаду выделил «Восход», — сам председатель впереди — Трофим Сергеевич — идёт: — А ну, сосед, гостей прими! Клим руку жмёт ему: — Давай, Трофим Сергеич, ты с людьми вон тот участок занимай — там экскаватор не пройдёт. Всё дальше, дальше, день за днём» всё ближе к краю ржавых вод канал проходит прямиком. И роют землю без конца два длинноруких близнеца. От напряжения дрожа, летит ажурная стрела — правей, правей — и потекла земля из чёрного ковша, как будто великан разжал свою немыслимую горсть — и рядом вырос чёрный вал, водой пропитанный насквозь. И налегке назад пошла неутомимая стрела... — Дают восходовцы, смотри! — Держись, товарищи, держись! Обгонят нас богатыри! — и Клим с лопаткой прыгнул вниз. Забыл бы он наверняка, что ранам стало горячо, но вдруг тяжёлая рука ему ложится на плечо. — Давай-ка, парень, лучше я, — над ним раздался бас густой; колхозный Муромец Илья глядит сурово, с теплотой: — Тут без тебя довольно сил, побереги себя, сынок, — и осторожно отстранил его рукою в уголок. Толстовку снял, не торопясь: — Чтобы «Восход» нас обогнал?! — Шагнул в пузырчатую грязь И на ладони поплевал... Фома Горелов Заговорил Горелов, встал на дыбы Фома: — Брошу всё! Надоело! Можно сойти с ума. Кинув лопату наземь, вытер злое лицо: — Это работа разве? Беличье колесо! План мой, Трофим Сергеич, топчете, не ценя, Руки, Трофим Сергеич, связаны у меня. Радуйся, огородник, честь тебе велика: площадь дали сегодня в два с половиной га. Репой засей участок, на огурцы нажми... Эх, правление — начальство, Дьявол тебя возьми! Негде тут разгуляться, Дайте вы мне хотя б площадь гектаров в двадцать да побойчее баб. — Не торопись, приятель. — Слышал не раз — не два — сотни раз, председатель, слышал твои слова, — злится Фома Горелов: — Наобещать — мастак. — Что я могу поделать? Сам рассуди, чудак: нет никого в резерве. Рад бы тебе помочь, да не могу; на севе